У готовых образов есть любопытная сторона — произведение предстаёт нам своими героями или сюжетом, но редко личностью самого автора. У художников, произнесите, Куинджи или Шишкин, перед глазами — «Лунная ночь на Днепре», или какой нибудь лес, полный медведей, а не лицо живописца. То же и с писателями — кроме тех, что врезала в память школьная хрестоматия. А композиторов вспоминают и того реже, особенно современных. Скажем, вот уже упоминавшийся сегодня балет «Габриэль Шанель». Музыку к нему написал Илья Демуцкий — многие представляют себе его в лицо?! Другое дело, если начать вспоминать его работы — среди которых постановки Кирилла Серебренникова, балеты Большого театра «Герой нашего времени» и, особенно нашумевший, «Нуреев». А за музыку к фильму «Ученик» Демуцкий удостоился европейского Оскара. Сам композитор, не без эпатажности, как-то объяснял это тем, что лица композиторов — скучные, дескать, открываешь программки в театрах и видишь одинаковые страшные фотографии. В чём, кстати, виновато и телевидение, которое навязывает классическое клише: композитор за работой у рояля или над ворохом нот. Для того, чтобы составить неклишированный портрет композитора, с Ильёй Демуцким встретился Павел Богданов.
Павел Богданов:   «Вы в свое время уехали из Петербурга, получив такое хорошее классическое образование в Петербургской Консерватории, уехали за практикой. Вот что вы имели в виду?»
Илья Демуцкий, композитор: «За ресурсом, так скажем. Потому что с теоретической точки зрения считаю, что у нас очень сильная школа. Но мне не хватало, как композитору, практики работы с оркестром. То, что мне дала Консерватория Сан-Франциско. Или практики работы с конкретным музыкантом, или возможности прийти в библиотеку и сказать, что я хочу вот такие-то нотки, которые у нас вообще недоступны».
Павел Богданов:  «А чему вас Америка научила? Не только как композитора, но и как человека?»
Илья Демуцкий, композитор: «Умению общаться с музыкантами, умению договариваться. Одна из интересных и важнейших задач была — организовать собственный дипломный концерт. Нам предоставляли концертный зал и говорили — сделайте определенной длины программу. Не 20 минут как у нас — двухчасовой концерт. Больше мы вам не предоставляем ничего. Можете прийти попросить музыканта, можете нанять оркестр. Это ваши личные проблемы. Приходилось свой характер ломать. Я человек очень замкнутый, но приходилось разговаривать с людьми, работать, переламывать своё нутро и делать какие-то интересные вещи».
Павел Богданов:  «А вы себя ощущаете русским композитором на Западе? Или мы все это придумываем, живём какими-то стереотипами? Есть ли такое понятие?»
Илья Демуцкий, композитор: «Для себя я открыл, что есть. Мне впрямую было сказано, что во мне эта русскость есть. Потому что был концерт выпускной, когда звучала симфония Прокофьева и моя симфоническая штучка. И ко мне подошла профессор по сольфеджио и сказала: «Как созвучна абсолютно программа, у тебя слышится эта русскость в музыке». Об этом потом мне говорил профессор: «Не бойся этого, Илья, не стесняйся!». Это менталитет, это чутье. «Квинта — душа русской музыки» — как говорил Глинка».
Павел Богданов:  «А какие исторические события вас могут побудить написать музыку? Я спрашиваю, потому что есть история с делом Pussy Riot, есть история с оперой «Новый Иерусалим», которая посвящена была актуальной исторической тематике? Есть что-то, что вдохновляет вас сейчас?»
Илья Демуцкий, композитор: «В мае была такая история: захватчик пришел в банк и, грубо говоря, исповедовался перед одним из пленников, что в его нелёгкой судьбе виновата Ольга Бузова. Он требовал, чтобы она приехала, и он с ней поговорил. И это послужило основой для мини-оперы. Нас 8 композиторов и 8 историй. Довольно успешных, потому что в Лондоне сейчас очень хорошие статьи критические. И я писал на русском, на тему которая мне интересна. Я нашел её буквально за один день, новость эта 23 мая вдруг появилась. И я готов схватывать истории, которые интересны с точки зрения драматической ситуации. Это для оперы интересно, она может быть воплощена блестяще актёрски. Это то, что не случается каждый день, это то, что можно спустя годы посмотреть — и судить об этом времени. Потому что высказывание этого маленького человека глубоко трагично, пусть косноязычно, но сверхпоэтично».
Павел Богданов:  «Вам 37 лет. Могли ли вы себе представить, учась в Петербурге, в Консерватории, что вам будет заказывать музыку Большой театр?»
Илья Демуцкий, композитор: «Нет, не мог. У меня есть «синдром самозванца». Когда мне написал Серебренников с просьбой написать музыку для балета, да это было событие. Но как её написать? Это же страшно. Этот балет огромный для огромного оркестра и для одной из главнейших институций в мире».
Павел Богданов:  «Композитор в кино — ещё одна ваша ипостась. Но композитор в кино — очень часто обслуживающий персонал для решения задач режиссёра. Тем не менее, вы пишете музыку для фильмов Серебренникова».
Илья Демуцкий, композитор: «Я в последний раз написал в 2016 году. Собственно, к «Ученику». Больше я с тех пор не писал, потому что меня категорически не устраивает ситуация в киномузыке в нашей стране. Для меня это катастрофическая ситуация. Со многими пытался работать, но не срослось. Меня не устраивает ситуация как раз по причине недооценки возможностей музыки в кино и абсолютной безграмотности большинства режиссёров к возможностям музыки в кино. Они не знают, как с музыкой работать, они её боятся. Меня это категорически не устраивает. Потому что я художник. Может быть, с финансовой точки зрения это и имело бы смысл. Но на сегодняшний день именно музыкальный театр даёт мне ту свободу, к которой я уже привык. Это и балет, и опера — где композитора слушают, где он может вести».
Павел Богданов:  «А финансовую свободу дает музыкальный театр?»
Илья Демуцкий, композитор: «Я один из тех счастливых композиторов, который занимается только тем, что пишет музыку. И я не жалуюсь с точки зрения финансовой составляющей».
Павел Богданов:  «Если говорить о работе, то как совместить работу и вдохновение? Потому что вдохновение можно ждать годами, и к некоторым оно так и не приходит. Вот вы заставляете себя писать?»
Илья Демуцкий, композитор: «Не устаю цитировать Петра Ильича Чайковского, который говорил, что «вдохновение рождается от труда». Я не верю во вдохновение, я верю в то, что надо сесть и работать. Надо сесть и писать. Это такая же каждодневная рутинная работа. Я работаю по 8-9-10 часов в день. Счастье, что пока что-то сверху приходит, а я это записываю в нотах».
