Анна Матисон, режиссер: «На самом деле, очень сложная партия у Снегурочки, она находится в нервном состоянии с самого начала — она выходит из зоны комфорта в прологе и больше в нее не возвращается!»
Ольга Пудова, солистка Мариинского театра: «Римский-Корсаков — коварный композитор. Он пишет очень сложно музыку свою, очень много полутонов, мелодичных отступлений, но ее безумно приятно петь, чувствуешь себя в этой музыке — вся душа раскрывается».
Анна Матисон, режиссер: «Там столько есть смыслов и подтекстов, что каждый может вытащить, что угодно. Мы сосредоточились на теме противопоставления — Снегурочка и масса людей.
Мы долго думали, почему Римский-Корсаков не жалеет Снегурочку?! Почему там нет ни одного такта, чтобы посочувствовать тому, что она растаяла?! Нет! Как говорит Берендей, и страшная погибель Мизгиря печалить нас не может, и в музыке нет сожаления, гимн финальный — Яриле-солнцу — он звучит страшно, музыка исключительно торжественная, но есть в ней что-то фашистское! Мы исходили из финала, он диктует всю линию.
Если бы у нас не было задачи делать детскую сказку, мы бы делали жестче! Изначально было предложение сцену Масленицы превратить в Ходынское поле. Мы это смягчили, но мы это подкладываем. Мы делаем эту страшную толпу, которую боится Снегурочка».
