Много это или мало – 50 лет творчества? Сейчас вам, наверное, это кажется мало, ведь впереди ещё много планов. А тогда, в 1971 году, когда вы пришли в театр драмы и комедии, это казалось возможным?
Сюда я пришла с такой невероятной высоты… Ведь до этого работала в Большом драматическом театре – лучшем театре мира. Когда я спросила у Товстоногова, когда буду играть главные роли, он ответил: «Хотите играть главные роли – идите к Хамармеру». А я не знала, кто такой Хамармер и куда идти. Но в результате пришла сюда, и мне здесь очень повезло с ролями, режиссёрами, партнёрами и художниками. Я в этом театре получила звание заслуженной и народной артистки, стала лауреатом Государственной премии. Столько счастливых моментов жизни дал мне этот театр.
Чем живёт коридор перед гримёрными за 15 минут до начала спектакля?
Кто-то из девочек кричит костюмерам: «Застегните меня!» или «У меня шиньон откололся!» Кто-то повторяет роль.
Не могу не спросить, как перенесли пандемию?
Это было равносильно катастрофе. У нас со зрителями происходит такой энергетический обмен, что ты завязан на этой энергии. Когда после спектакля люди встают со слезами, кричат: «Браво!», ты такой счастливый. Возвращаешься домой и думаешь, какая прекрасная профессия. И вот когда не было спектаклей, был ужас. А когда мы все открылись, это было счастье. Бежали на сцену, друг к другу.
Это то самое закулисье, в котором кипит жизнь?
Да, на экран, где показывают то, что идёт на цене, артисты смотрят, чтобы не пропустить свой выход. Если по ходу спектакля нужно быстро переодеться, а бежать до гримёрки далеко, то вот здесь меня переодевают сразу пять человек.
А бывает так, что кто-то опаздывает выйти на сцену?
Это, конечно ЧП, но мы стараемся спасти положение. Говорим: «Наверное, задерживается, скоро придёт». Вот посмотрите, это наша огромная сцена — лучшая сцена в Петербурге. Кто на ней только не работал: Мейерхольд ставил спектакли, Шостакович писал музыку, Бакст рисовал декорации.
Изменился ли за эти годы театр?
А в театре вообще ничего не меняется. Артисты ждут ролей, с удовольствием репетируют, выходят на сцену.
Как происходит распределение ролей?
По-разному. Когда мы были молодые, нас не спрашивали. Я так переживала, что у меня опять главная роль, ведь только что выпустили премьеру. Меня ребёнок дома ждёт, так же нельзя, дайте мне хотя бы дублёршу. Получилось, что я уже в 30 лет была заслуженной артисткой. Это большой труд. Дети артистов не видят их дома, и потом им всю жизнь об этом говорят.
Идёт репетиция. На сцене молодёжь. Часто приходите на них посмотреть?
В спектакле «Семейный портрет» я играю мать пятерых детей, со вторым составом получается десять. То же самое в «Поминальной молитве». В спектакле «Странная миссис Сэвидж» вокруг меня тоже много молодёжи, я постоянно с ними контактирую. Если мне понравилось, как сыграл молодой артист, я обязательно скажу, как хорошо он или она играла. Потому что говорить это очень важно.
А если не понравилось, даёте советы? Или может быть конструктивная критика?
Говорю, но очень дружески.
А вы помните себя в их возрасте? Вам же никто не давал советы?
Я пришла сюда уже звездой, я же снялась в художественном фильме «Бег» с такими партнёрами, как Ульянов, Евстигнеев, Баталов. Я поставила себе планку, чтобы состояться в этой жизни.
21 февраля ваши поклонники придут поздравлять вас с юбилеем творческой деятельности. Что их ждёт?
Во многих театрах для юбилея народные артисты берут для постановки пьесу «Странная миссис Сэвидж». Это такая притчевая сказка о доброте, о чём-то хорошем. Там юмор, праздник. Хочется видеть любимого зрителя. Милости просим. Так хочется, чтобы все ходили в театр, особенно после пандемии. Приходите на мой юбилей, 50 лет в театре – это не шутка.
