АНДРЕЙ СМИРНОВ, ведущий:
Если мы вспомним трагические страницы в истории дворца и Янтарной комнаты, правильно ли я понимаю, что фашисты прекрасно знали о существовании Янтарной комнаты и сознательно её разобрали?
ИРАИДА БОТТ, заместитель директора по научной и просветительской работе ГМЗ «Царское Село», кандидат искусствоведения:
Конечно. Конечно, знали. Янтарь – это камень, на добычу которого привилегии имела только Пруссия. Прусский король. Поэтому к нему стремились очень многие. Есть версия, что комнату разделили. И эта версия очень убедительна. Когда она в Кёнигсберг приехала, там был Альфред Роде – крупнейший специалист по янтарю, это мечта его была – получить её в музей. Более того, у немцев был список всех, прежде всего, немецких произведений. Ведь они как вывозили? Немецкие произведения, западно-европейские. И если мы не смогли это снять, потому что сыпалось. Понимаете, начинаешь снимать – и на тебя груда этих элементов. И потом, никто же не понимал, что это будет. Ведь защищали дворец от снарядов артиллерийских, от попаданий, от разбитых окон, смены температуры в залах. Поэтому заколачивали, закрывали ветошью, тканью. Проклеили и комнату. А проклеенные мозаики можно было очень быстро убрать, демонтировать, организованно демонтировать, что и произошло.
АНДРЕЙ СМИРНОВ, ведущий:
Есть какие-нибудь новые данные о том, где могут быть следы?
ИРАИДА БОТТ, заместитель директора по научной и просветительской работе ГМЗ «Царское Село», кандидат искусствоведения:
Комнату искали очень долго. Её искали до 1979 года. Во всех направлениях, по всему миру. И даже нам, когда мы это ещё в свое время анализировали, когда она уже создавалась, мы ещё в надежде про себя говорили: вот её установим в 2003, и она наверняка объявится. И если она объявится, получим ли её мы, и что мы будем с этим делать. Но. Нам специалисты говорили, что если она живёт где-то в виде панели на стене, то это одно, и она жива. Если же она лежит в штольнях, трудно поверить, что этот материал сохранился. Потому что у нас же есть кусочки подлинных панно. Это кусочки, которые собирали хранители в довоенное время. Её большая реставрация была намечена на лето 1941 года. Она была в плохом очень состоянии. И эти кусочки мозаики просто отваливались. Они находились в хранилище, поэтому были эвакуированы. Комната перед войной выглядела далеко не так, как сейчас. И в этом я убедилась, когда встретилась с пожилой дамой сразу же после открытия этой комнаты. Она была девочкой, которой, как награду, как поощрение за хорошее обучение или поведение в школе, отправляли быть здесь смотрителями, во дворце. Я её спрашиваю – ну и как? Думаю, маленькая девочка, наверное что-то грандиозное перед ней сверкающее. Она говорит: тёмная комната. И я долго пыталась понять, почему тёмная? Почему нет этого блеска? А когда посмотрела, вот эти кусочки – они непрозрачные, не сверкающие уже. То есть комната требовала серьёзной реставрации. Вот мы её сейчас постоянно поддерживаем и следим за атмосферным состоянием этого интерьера. Поэтому думаю, что у нас сохранится сверкание надолго.
