МАРИАННА ЯКОВЛЕВНА КУРИЛОВИЧ, ветера Великой Отечественно войны:

Семь классов закончила — началась война. Самое страшное, что было, это голод. Он начался фактически в сентябре месяце, когда разбили эти Бадаевские склады. У нас в семье умерло 9 человек от голода.

Первая зима — это 40 градусов, вы представляете себе? Это неимоверный холод. Причем отопления не было, воды не было. Добровольцем я пошла в госпиталь санитаркой. Меня уже официально оформили, когда мне исполнилось 16 лет.

У меня много — 3 или 4 палаты — было по 12 человек. И я каждое утро приходила, что-то меняла. Пол-ложки столовой каши давали тогда. Писала письма. Все, что просили, я все делала. Ко мне изумительно относились.

И вот привозят очень тяжело больного человека, раненного. А он часто так, ну, как мне думалось тогда, что он засыпал, а он, видимо, беспамятство было такое. И он по-немецки, начал ругаться со страшной силой. Вызываю политрука. Через полчаса приезжают, и его на носилках увозят. Так я получила Орден Отечественной войны второй степени.

Когда был первый прорыв, я помню, все обнимались, чужие все люди, обнимались, целовались! Но потом были страшные обстрелы. А когда совсем освободили, все пошли на Невский. Для нас это был самый большой праздник. Потому что в этот день возрождалась, хоть капельку, но жизнь!