Андрей Смирнов,ведущий:

150 лет назад Николай Ге написал одну из своих самых известных картин – «Пётр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе». Увлекавшийся русской историей XVIII – XIX веков Ге сознательно выбрал именно эту тему, связанную с Петром I, в связи с грядущей 200-летней годовщиной со дня его рождения. Правда, с самой картиной вышла оказия. Павел Третьяков купил её прямо из мастерской художника, и это положило начало будущей коллекции мецената. Официально же представление полотна Ге произошло позже на первой выставке Товарищества передвижников в Академии художеств, где её увидел император Александр II и изъявил желание её приобрести. Николаю Ге пришлось просить разрешения у Третьякова написать точную копию картины для царя. Так что «Пётр I допрашивает царевича Алексея» существует в двух авторских экземплярах: «третьяковский», который хранится в Москве соответственно в Третьяковской галерее, и императорский – здесь в Русском музее в Петербурге.

Картина Николая Ге, как и запечатлённый на ней сюжет, давно обросли мифами и легендами. Историческую трагедию живописец показывает через личную трагедию близких людей — отца и сына. Он изображает Петра и царевича Алексея в затенённом интерьере Парадного зала петергофского дворца «Монплезир» — свидетеля самых разных событий. Здесь отмечались семейные праздники и победы русского оружия, проводились торжественные приёмы для иностранных послов и, по версии художника, здесь мог устроить царь Пётр ту самую знаменитую беседу со своим сыном-предателем. Когда Ге только начал работать над картиной, его симпатии были всецело на стороне Петра. Он только что вернулся в Петербург из Италии абсолютным западником и был очень благодарен царю за то, что тот прорубил «окно в Европу». Но, когда он погрузился в архивы и исторические документы во время подготовки к написанию картины, пообщался с историком Николаем Костомаровым, то ему сразу стала очевидна вся жестокость Петра. Поэтому на известном полотне нет ни правых ни виноватых, одна лишь сложная диалектика истории.

Общепринятое объяснение трагической судьбы царевича Алексея хорошо известно. Сын первой жены Петра – Евдокии Лопухиной, воспитанный во враждебной царю-реформатору и всем его начинаниям обстановке, попал под тлетворное воздействие реакционного духовенства и отсталой московской знати. Поэтому, когда отец спохватился, было уже поздно, и все попытки перевоспитать сына привели к его бегству за границу, где он вступил в сговор с врагами России в самый разгар Северной войны. На следствии, начавшемся по его возвращению в страну, выяснилось, что Алексей с небольшим количеством своих приспешников жаждал скорейшей смерти царя и был готов отменить всё, сделанное им.

Пётр созвал для Алексея особый суд из сенаторов и высших сановников страны, который 24 июня 1718 года и вынес обвинённому в измене смертный приговор, который стал своеобразным памятником принципиальности Петра I. Через несколько дней царевич Алексей умер при невыясненных обстоятельствах, но а вечером 30 июня 1718 года в присутствии Петра I и его второй супруги Екатерины тело Алексея Петровича было предано земле в Петропавловском соборе.

Смерть Алексея до сих пор окутана множеством тайн. По официальной версии, 28-летний царевич был настолько шокирован смертным приговором, что «умер от удара», то есть от инсульта, в своей камере. В середине XIX века придворным историографом Николаем Устряловым были обнаружены документы, согласно которым, царевича вновь пытали уже после вынесения смертного приговора, и именно физические истязания стали непосредственной причиной его смерти. Но вскоре родилась самая фантастическая теория: якобы Пётр I лично отдал приказ убить своего сына.

Созданная в Лондоне Александром Герценым Вольная русская типография, публиковавшая запрещённые в России произведения, издавала популярный альманах «Полярная звезда». В выпуске от 1858 года опубликовано загадочное Письмо об «Убиении царевича Алексея Петровича», приписываемое графу Александру Румянцеву, кстати, сыгравшему не последнюю роль в возвращении под суд бежавшего из России Алексея. Письмо датировано 27 июня 1718 года и указывает, что ночью, после вынесения судом смертного приговора царевичу, Пётр I собрал нескольких доверенных лиц и сообщил им, что казнить нужно тайно. По приказу царя Румянцев со товарищи пришли в камеру к Алексею и задушили его подушками. Вскоре после публикации «Письмо» стало предметом ожесточённой полемики. Лишь в конце XX века исследователями было доказано, что это грамотная историческая фальсификация, созданная князем Владимиром Кавкасидзевым, собирателем архивных материалов времён первого российского императора. Конечно, мы уже никогда не узнаем, как именно умер царевич Алексей. Его отец был меньше всего заинтересован в том, чтобы разглашать подробности неслыханной казни собственного сына. Как бы то ни было, но сразу после смерти царевича Алексея преобразования Петра I стали наиболее радикальными, нацеленными на тотальный разрыв с прошлым. Ведь за полгода следствия вскрылась картина масштабного и глубокого недовольства политикой царя в среде тогдашней знати.