В гостях у программы «Утро​ в​ Петербурге» Екатерина Хмельницкая, доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник отдела истории русской культуры, хранитель коллекции русского фарфора и керамики XIX-XX веков.

Ксения Бобрикова, ведущая: Знаете ли вы, что белый, не расписанный фарфор — не признак технологического брака, а бисквит — не всегда сладкое, воздушное тесто. Если не знали, то самое время посетить в Эрмитаже выставку «Наслаждение фарфором: белая пластика Императорского фарфорового завода середины XIX — начала XX века».

Василий Киров, ведущий: Здесь наглядно показано, как изготавливались порцелановые фигуры, которые по своим формам и размерам не уступали предметам из мрамора, камня и бронзы.  

Ксения Бобрикова, ведущая: На открытии выставки генеральный директор Эрмитажа Михаил Пиотровский сказал, что самый хороший фарфор в начале бесцветный. Почему?

Екатерина Хмельницкая, доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник отдела истории русской культуры, хранитель коллекции русского фарфора и керамики XIX-XX веков: Самый лучший, потому что он белый. Данный цвет — его самое истинное природное свойство.

Василий Киров, ведущий: Для экспозиции был выбран период с середины XIX — начала XX века. Почему именно в это время белый цвет фарфора стал набирать популярность? Неужели до этого времени и после он не был востребован?

Екатерина Хмельницкая, доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник отдела истории русской культуры, хранитель коллекции русского фарфора и керамики XIX-XX веков: Он был востребован, но фарфор в конце XVII — начале XIX веков был в основном радость красок. В середине XIX века, когда пришел на смену классицизм, историзм в искусстве, красочное многостилье, от него немного устали и решили обратиться к наследию античности вновь, потому что это естественно и циклично. Античные мраморы подтолкнули наших фарфористов к идее создать такие миниатюрные белые скульптуры. В XIX веке они действительно нашли отклик у августейших заказчиков — владельцев нашей императорской фарфоровой мануфактуры, которая поверила в такие творческие инициативы и начинания.

Василий Киров, ведущий: Большая визуальная схожесть с мраморными фигурами. Достигнуто ли это за счёт матовости фигур?

Екатерина Хмельницкая, доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник отдела истории русской культуры, хранитель коллекции русского фарфора и керамики XIX-XX веков: В основном да, потому что это и есть бисквит.

Ксения Бобрикова, ведущая: У многих людей есть ошибочное представление, что белый фарфор, который не расписали, — это технологический брак. Откуда пошло это убеждение, и почему это абсолютно не так?

Екатерина Хмельницкая, доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник отдела истории русской культуры, хранитель коллекции русского фарфора и керамики XIX-XX веков: Именно поэтому мы и решили сделать выставку, чтобы развенчать этот миф, который появился очень давно, и безусловно, какая-то доля истины в этом есть. Часто белый фарфор, у которого после обжига на глазурь были выявлены погрешности, его отдавали на продажу. Отсюда пошёл этот миф. На самом деле параллельно с бракованными изделиями большое количество произведений искусства белого, не расписного фарфора и бисквита как выпускались, так и продолжают выпускаться. Они не имеют ничего общего с теми бракованными изделиями, которые мы знаем. 

Василий Киров, ведущий: Изготавливаются ли они изначально без цели дальнейшей росписи? 

Екатерина Хмельницкая, доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник отдела истории русской культуры, хранитель коллекции русского фарфора и керамики XIX-XX веков: Да, когда фигура изначально подготавливается к росписи, то её подготовительный процесс будет слегка отличаться от белой.

Василий Киров, ведущий: Мастер, изготавливая все эти фигуры, должен обладать невероятным талантом, потому что закрасить ничего невозможно, и все мельчайшие изъяны будут видны. Поэтому и профессионализм должен быть гораздо выше.

Екатерина Хмельницкая, доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник отдела истории русской культуры, хранитель коллекции русского фарфора и керамики XIX-XX веков: Конечно. Талант, мастерство скульптора и технологические возможности — всё идёт единым целым. С середины XIX века мастерство художников и технологические возможности совпали для того, чтобы делать белый фарфор, который настолько ювелирно проработан, что видна мельчайшая деталь.

Ксения Бобрикова, ведущая: Эволюция скульптурной пластики в России связана с ключевыми именами двух Августов: Шписа и Тимуса. В чём заключалось новаторство этих людей?

Екатерина Хмельницкая, доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник отдела истории русской культуры, хранитель коллекции русского фарфора и керамики XIX-XX веков: Оба мастера возглавляли скульптурное отделение с начала эпохи Александра II и до Николая II. Они следовали своему творческому кредо. Им обоим был интересен фарфор без росписи, потому что именно в нём можно увидеть всё великолепие этого роскошного материала. Скульптор Август Шпис первым внедрял и последовательно убеждал владельцев фабрики, что белый фарфор — это действительно красиво, статусно. Возвёл его до позиции элитного, элитарного искусства. Убеждать приходилось, потому что люди любят яркий фарфор за его красочную, звонкую роспись и живопись. Белый фарфор был долго, незаслуженно забыт, и мы этой выставкой хотим вернуть любовь к белому цвету.

Василий Киров, ведущий: Известные художники плодотворно сотрудничали с фабрикой. В чём заключалось это сотрудничество?

Екатерина Хмельницкая, доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник отдела истории русской культуры, хранитель коллекции русского фарфора и керамики XIX-XX веков: В начале ХХ века требовались новые свежие силы и идеи. Штатные мастера не могут выдавать постоянно шедевры, поэтому, когда настал определённый кризис, руководство завода во главе с Августом Тимосом решили привлекать к сотрудничеству с предприятием ведущих художников. Некоторые из них имели хоть какое-то представление о том, что такое фарфор, другие, не имели совсем. Все предоставляли свои модели, и таким образом появилась модель Серова, балерина Тамара Карсавина, Серафима Николаевича Судьбинина. Она до сих пор является символом завода. С ней было очень много проблем у технологов завода, потому что изначально она была неисполнима из фарфора, так как имеет одну точку опоры.