АНДРЕЙ СМИРНОВ,ведущий:

Дворцовая набережная, дом 32, Эрмитажный театр (бывшее здание Зимнего дворца Петра I), архитектор – Дж. Кваренги, годы строительства: 1783 – 1787

Итак, первый российский император скончался в Зимнем дворце, так и не успев указать своего преемника в Завещании. Спустя полтора века на месте дворца появился вот этот Эрмитажный театр. А ещё через полтора столетия отечественные историки выдвинули гипотезу, что Пётр I вовсе не намеревался «отдать всё» своей старшей дочери Анне Петровне, как утверждали те, кто готовили материалы о Петре для Вольтера — Миллер, Ломоносов и Тауберт.

Дворцовая площадь. Зимний дворец, архитектор – Б. Ф. Растрелли, годы постройки: 1754 – 1762

Дело в том, что при подписании брачного контракта Анны Петровны с герцогом голштинским одним из пунктов Пётр лишил дочь и её потомство права на российскую корону. Эпизод с незаконченной фразой царя был введён совершенно сознательно в середине 18 века для обоснования права Голштейн-Готторпской династии на русский престол в лице Петра III, внука первого российского императора.

Кленовая улица, Памятник Петру I, скульптор – Б. К. Растрелли, установлен в 1800 году

Однако существуют два других «петровских завещания» — «Письмо» с берегов Прута и так называемое политическое завещание императора. Начнём с откровенной подделки – «письма» 1711 года, единственным источником о котором служат небезызвестные «Подлинные анекдоты о Петре Великом» немецкого учёного на русской службе Якоба Штелина. Будучи членом Санкт-Петербургской академии наук, он собирал письменные документы по истории царствования Петра I. Всё это составило солидный том, изданный в 1775 году в Лейпциге на немецком языке, а затем ещё дважды переиздавался в России. Среди многочисленных «сказаний» книги Штелина содержалось письмо Петра I в Сенат из военного лагеря на реке Прут от 1711 года, в котором царь извещал сенаторов о безнадёжном состоянии русских войск в войне с турками и о своём предложении выбрать из числа сенаторов «престолопреемника», если он, Пётр I, погибнет или попадёт в плен. Это письмо, получившее название в исторической науке «Прутского письма», долго считалось достоверным источником. Первым высказал сомнение в подлинности «Прутского письма» Пушкин. Затем мнения историков разделились. В настоящее время «анекдот» о «Прутском письме» рассматривается как откровенная историческая фальсификация.

Санкт-Петербургский институт истории РАН, улица Петрозаводская, дом 7. Дом Н. П. Лихачёва, архитекторы – Е. С. Воротилов, П. П. Кондратьев, годы постройки: 1902, 1911 – 1912

Ещё одно «завещание» Петра I, уже третье по счёту, было изложено в книге французского историка Шарля-Луи Лезюра 1812 года. Речь шла о «завоевательном плане» императора, который якобы предусматривал покорение Европы, Турции, Польши, да и всего мира. По слухам, авторство «Завещание» приписывали даже Наполеону, пытавшемуся оправдать свои завоевания на Востоке, включая Россию, которой сам Пётр предписал жить в состоянии вечной агрессии с Западом.

В 1836 году Фридрих Гальярде издаёт также на французском языке «Записки кавалера д’Эона», где был помещён «план европейского господства», названный завещанием Петра I. Он был якобы привезён в Париж в 1757 году шевалье Шарлем д’Эоном де Бомоном, шпионом Людовика XV при дворе Елизаветы Петровны. Интерес к «Завещанию» вновь усилился в середине 1850-х в связи с Крымской войной. На протяжении всего 19 столетия эту французскую фальсификацию в России называли «диким мифом» и «басней». А в 1877 году отечественный историк и журналист Сергей Шубинский на страницах своего журнала «Древняя и Новая Россия» опубликовал своё исследование, «специально посвящённое доказательству подложности «Завещания» Петра I». В настоящее время фальсификация рассматривается преимущественно как курьёз, сыгравший, однако, негативную политическую роль в формировании «образа врага», то есть России, в общественном мнении Европы.