В гостях у программы «Утро в Петербурге» Александра Мартыненко, младший научный сотрудник Института лингвистических исследований РАН и факультета антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге.

Марианна Дьякова, ведущая: 9-го июля в нашем городе пройдет торжественная церемония вручения молодежной премии. 14 талантливых петербуржцев были признаны лучшими в самых разных сферах – от науки до искусства. Но это, конечно же, живое подтверждение того, что молодое поколение активно формирует интеллектуальную и культурную повестку города.

Николай Растворцев, ведущий: Молодёжь влияет на культуру, а культура, в свою очередь, влияет на молодёжь. Любопытно, что сейчас мы наблюдаем возвращение интереса к ретро. Почему поколение, родившееся в эпоху интернета, всё чаще обращается к музыке 1990-х, к эстетике 1980-х, к фольклору и эстраде? Что за этим стоит?

Марианна Дьякова, ведущая: Давайте обратимся к самому яркому и репрезентативному феномену – интереса, любви к творчеству Надежды Кадышевой. Казалось бы, это совсем другая эпоха, но мы все видели, как на «Алых парусах» она была хедлайнером.

Николай Растворцев, ведущий: Кто бы мог подумать лет 10 назад, что это будет так.

Александра Мартыненко, младший научный сотрудник Института лингвистических исследований РАН и факультета антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге: Надежда Кадышева – очень интересный феномен. Мы видели, как молодёжь отрывалась на «Алых парусах». Спасибо организаторам, что уловили тренд и пригласили её. Но, на мой взгляд, Кадышева – это не столько музыкальное, сколько культурное явление. Она была, есть и будет. Для поколения, выросшего в эпоху цифровизации, постоянной смены новостей и нестабильности, Кадышева становится своего рода островком стабильности, эмоционального убежища. Её яркий, эксцентричный образ, возможно, вызывает вопросы, но молодежь это ценит, потому что он настоящий. В отличие от безликих продюсерских проектов, где артисты – лишь витрина больших продюсерских машин.

Николай Растворцев, ведущий: Это ностальгия по какому-то ламповому, тёплому прошлому? Вы видите в этом что-то более мощное, поиск идентичности в эпоху цифровизации?

Александра Мартыненко, младший научный сотрудник Института лингвистических исследований РАН и факультета антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге: Это очень хороший вопрос, потому что мы наблюдаем некоторый культурный сдвиг. Для кого-то из молодого поколения Кадышева – это, скорее, песни из семейных застолий. Но в то же время это не ностальгия в строгом смысле, потому что ностальгия – это чувство по эпохе, в которой ты сам жил.

Марианна Дьякова, ведущая: Сейчас даже вводят термин ностальгии по прошлому, которого у тебя никогда не было. Что это за явление? Подвержена ли ему сейчас молодежь?

Александра Мартыненко, младший научный сотрудник Института лингвистических исследований РАН и факультета антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге: для этого есть специальный термин – «анемоя», который обозначает тоску по эпохе, в которой ты сам никогда не жил, но которая воспринимается как некая «золотая», почти мифологическая пора. Это становится важной частью твоего культурного и эмоционального ландшафта, ты черпаешь из неё вдохновение, ощущение аутентичности. Безусловно, для современной российской молодежи такими становятся 1990-е – время свободы, поисков идентичности, что сегодня снова приобретает актуальность. Это эпоха, когда, кажется, можно было всё. Не случайно так популярны сериалы про 1990-е. Интересно, что для старшего поколения 1990-е – это время кризиса, нестабильности, которое вспоминают с тревогой или сожалением. А для молодежи это эпоха, о которой они знают по рассказам родителей, бабушек и дедушек, и эти рассказы часто осмысляются иронично, в формате культурного переосмысления. Это и протест, и одновременно поиск опоры, баланса. Потому что в сегодняшнем мире с его гиперскоростью, перегрузкой информацией и постоянной цифровой нестабильностью хочется зацепиться за что-то «настоящее» и понятное. 1990-е играют двойную роль – с одной стороны, эпоха свободы и дикого самовыражения, а с другой – время, в котором, кажется, всё текло чуть медленнее, и было чуть человечнее.

Николай Растворцев, ведущий: Я сам был свидетелем интересного момента: на крупном детском культурном мероприятии проводился мастер-класс диджея с современным оборудованием, но он пришёл с виниловыми пластинками. Дети в зале проявляли интерес, подошли к пульту, многое знали. Но, когда он сказал поставить на начало, они просто растерялись. Смотрят на пластинку и не понимают, как это. Диджей, проведя мастер-класс, подошёл ко мне, ведущему, и спросил: «Я что-то не так сказал?» А я объяснил: «Они просто не знают, что у пластинки тоже есть начало». Но интерес у них есть. Как реагировать родителям, бабушкам и дедушкам на ностальгию по прошлому?

Александра Мартыненко, младший научный сотрудник Института лингвистических исследований РАН и факультета антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге: Я к вашему замечанию о виниле вспомнила популярный мем, когда зумерам предлагают набрать номер на дисковом телефоне, и начинаются проблемы. Я бы хотела прокомментировать интерес к винилу, к старым телефонам, к плёночной фотографии, которая снова набирает популярность. Это действительно важно, потому что, как отмечают многие исследователи, у современного поколения нет опыта медленного времени. Их реальность – это непрерывный поток, быстрая лента новостей, постоянная прокрутка. А такие вещи, как медленный набор номера, прослушивание пластинки, ожидание проявки плёнки – всё это требует паузы, ожидания. Именно в этом ценность – это возможность пережить время иначе.

Марианна Дьякова, ведущая: Плюс всё настоящее. То есть плёночную фотографию, которую ты распечатал, нельзя изменить, отфотошопить.

Александра Мартыненко, младший научный сотрудник Института лингвистических исследований РАН и факультета антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге: Да, и через такие предметы молодое поколение, которое никогда не жило в ту эпоху, получает опыт замедленного времени – особенно важный в нашу ускоренную реальность. А если говорить о 1990-х и даже о песнях Надежды Кадышевой как точке сборки поколений, то это действительно уникальная возможность именно в российском контексте для встречи поколений. Когда можно вместе полистать альбомы, достать папину кожаную куртку из 1990-х.