ДАВИД ГОЛОЩЁКИН, музыкант, композитор, народный артист России:

Я думаю, что равного Петербургу-Ленинграду в нашей стране точно нет. Такой красоты я не видел нигде, понимаете, а главное, когда ты видишь эти улицы, эти дома, эти площади, эти соборы — тебе кажется, что ты сейчас находишься в XVIII-XIX веке, понимаете, когда жили великие, и тут люди ходили — тут же рядом, которые оставили потрясающее наследие.

Я вырос в этой атмосфере. Долгое время я жил в доме Капеллы на Мойке, 20. По Мойке я шёл, и передо мной открывался этот невероятный, потрясающий вид сама Исаакиевская площадь, и, конечно, Исаакий, понимаете. Я замирал на несколько минут и думал, вот это как бы отразить бы в музыке, такой вид, и я отразил.

Однажды к отцу пришёл его приятель, а у меня приёмник, он подошёл, повернул ручку, и раздались волшебные звуки, и потрясающий низкий бархатный голос, говорящий на английском языке. Это была программа из Вашингтона «Голоса Америки» «Время джаза», которую вёл известный ди-джей, исторически в джазе известный человек Уиллис Коновер.

Меня заворожило настолько, что я это стал подбирать, играть на фортепиано, а я уже учился играть на фортепиано — я приходил в школу и на переменках это играл, за что получал двойки по поведению и вызов родителей, и больше того, меня не приняли в комсомол в 7 классе по этой причине: сказали, что ты Голощёкин — хулиган. Хулиган! Ты играешь буги-вуги на переменках, а это действительно исключено было. Но я изменил, конечно, свой ход своей музыкальной истории из-за того, что вот этот вирус, это бацилла джазовая так сильно вошла в меня, что мне захотелось самому играть.

Джаз — это полная свобода творчества, которую я особенно ощущаю в момент игры. Мы создаём музыку вместе, понимаете, и мы слушаем друг друга невероятно, пишем партитуру без всяких нот. Это возможность создавать музыку «черезсекундно» опьяняет буквально джазового музыканта, Раз — два, раз — два — три, всё, и музыка пошла.

Когда мои старшие друзья искали контрабасиста, чтобы создать квартет, им не хватало контрабасиста, и они вдруг вспомнили, что я скрипач. Я — вообще школьник, 10 класс заканчивал … «Слушай, а ты скрипка же? Контрабас — это же большая скрипка», — сказали они, и тут меня осенило, что передо мной открываются невероятные перспективы, и я не задумываясь, «Дайте мне две недели», — сказал я совершенно безответственно. И я нашёл контрабас, я взял его напрокат, и начались мои занятия. Неделю я в школу не ходил, просто пропускал занятия, стоял у зеркала, изображая контрабасиста из кинофильма «Серенада солнечной долины». Конечно, я очень быстро его освоил, потому что, действительно, родственные абсолютно инструменты. Стёр в кровь пальцы, пришёл к ним через две недели, мы стали репетировать, стали где-то выступать, даже нас приглашали какие-то студенческие клубики, общежития студенческие.

Дело в том, что удивительная способность моя, просто от природы — быстро очень осваивать инструмент. Мне хотелось играть на трубе. Я вместо того, чтобы спросить своих знакомых — блестящих трубачей, «покажи мне, как играть», — нет, я сам искал каждый звук, находил и находил гаммы или сам научился играть. Для меня любимый инструмент тот, на котором я в данный момент, когда играю, — всё получается.

До конца 70-х годов джаз существовал, как любительское искусство какое-то, понимаете, в андеграунде где-то, где-то неофициально, вот поэтому я открыл Филармонию джазовой музыки. А что такое филармония? – организация, занимающаяся пропагандой музыкального искусства! Это не только исполнение, но и тематические концерты, связанные с различными направлениями джаза, портреты знаменитых музыкантов, знакомство с их творчеством и так далее. Это и есть то, чем мы занимаемся.

Я счастлив, что я петербуржец. Как в песне поётся «я счастлив, что я ленинградец и в городе этом живу». Я могу сказать, что я счастлив, мне отрадно, что я сделал полезную для города вещь.