Пристрастился Пётр I к кофе во время Великого посольства, в доме бургомистра Амстердама. Вернувшись из Европы, молодой царь со свойственной ему энергией начал «продвигать» кофе и в России, на ассамблеях угощая им своих придворных. И каждый мог распробовать новомодный напиток, зайдя в трактир, или по-тогдашнему, аустерию «Четыре фрегата», открытую рядом с Петропавловской крепостью личным поваром царя, датчанином Иоганном Фельтеном.
ФЁДОР МАЛКОВСКИЙ, директор Музея кофе:
Зелёный кофе привозили, здесь его обжаривали и подавали. Сначала было очень мало обжарочных фабрик, так называемых. Но это не фабрики, это были частные конторы. Впоследствии сделали профессионально, опять же пригласив иностранных специалистов.
Вскоре кофе становится атрибутом «тонкого вкуса» и по-европейски облагороженного быта. Появился в столице и свой фирменный рецепт.
ФЁДОР МАЛКОВСКИЙ, директор Музея кофе:
Изучали различные меню, исторические факты о кофе. И вот в нашем музее мы воссоздали с благословения нашей мэрии напиток, который называется «кофе петербургский». Это очень насыщенный кофе со столовой ложкой молочной пены.
А вот к чаю Пётр Алексеевич был равнодушен. Может, потому что доставляли его верблюжьими караванами из Китая, а не кораблями из Европы. Зато в Первопрестольной полюбили больше чай. Не иначе, как в пику молодой столице с её кофеманией. В Московию «китайская трава», как тогда называли чай, попала ещё при деде Петра I, Михаиле Фёдоровиче, вот только её не сразу раскусили.
ЕЛЕНА КАЛИНИНА, методист Государственного музея истории Санкт-Петербурга:
Чай был привезён русским послом из Китая в качестве дипломатического подарка. Бояре попробовали и доложили государю, что «сия китайская трава очень жёстка, горька и плохо жуётся». Тогда царь выяснил у посла как же всё-таки надо с ней обходиться. Выяснилось, что её надо заваривать кипятком
Тогда мало кто мог предположить, что чай, который хорош лишь тем, что избавляет от сна во время утомительного сидения в боярской Думе, спустя пару столетий станет таким же символом национальной идентичности России, как сибирские меха.
ЕЛЕНА КАЛИНИНА, методист Государственного музея истории Санкт-Петербурга:
Когда Екатерина II подарила Вольтеру русские меха и русский чай, он ей ответил, что он сейчас одет лучше, теплее, и пьёт чай лучший, чем все государи Европы.
И хотя чай не был в фаворе у основателя Петербурга, именно с городом на Неве связана одна из самых знаменитых чайных поговорок, иронично намекающая на жидкий чай – мол, «Кронштадт виден».
ЕЛЕНА КАЛИНИНА, методист Государственного музея истории Санкт-Петербурга:
Одна из версий говорит, что когда купцы отправлялись на каком-то судёнышке в Кронштадт, они садились в каюту, брали эту чайную пару и вели свои деловые разговоры. Когда чай становился совсем прозрачным, они понимали, что пора выходить, они уже подплывают.
В конце концов, перед обаянием пузатого самовара не смог устоять и Петербург, а чайные сервизы Императорского фарфорового завода прославились на весь мир.
