Сергей Морозов,художественный руководитель-директор театра «На Литейном»: Замечательное высказывание Георгия Александровича Товстоногова о том, что театр не должен отвечать на вопрос, а прежде всего должен ставить вопросы. Этот спектакль безусловно вопрос, который в общем-то возвращает театр к понятию трудного процесса Не сложного, не замудрёного. А трудно, когда это труд, и зрителя в том числе.
Да, смотреть этот спектакль и в самом деле трудно. Трудно слушать рассказ девушки которую близкие пытаются убить. И не из ненависти, а потому что таковы местные законы. И трудно, потому что в конце концов это история не про девушку, которая живёт на таком далёком Ближнем востоке, а про всех женщин, которые подвергаются насилию.
Ася Ширшина,актриса: На самом деле никакого Запада и Востока нет, никакого деления нет. Везде есть люди. Кроме того, насилие может быть не в прямую, и убийство может быть не в прямую. Оно же может быть и психологическим.
Алексей Янковский мог рассказать эту историю, пойдя по пути обычного стендапа, а создал страстный манифест двух женщин, одна из которых с Востока, другая с Запада. И каждое слово их звучит как приговор мужчинам, для которых насилие — это норма. Но, пожалуй, самое удивительное, что вопреки страшному тексту, яростной его трансляции этот спектакль не о ненависти и не о возмездии.
Дарина Одинцова,актриса: Кто-то найдёт здесь про любовь, кто-то про семью, кто-то про смерть. Для меня самое важное в этом тексте — любовь, отношение мужчины и женщины.
Сергей Морозов,художественный руководитель-директор театра «На Литейном»: Этим спектаклем мы пытаемся снова поднять тему людей, которые ищут своё место в этом мире.
Ася Ширшина,актриса: Как это не парадоксально, но это история о любви. Она ищет её сначала среди своих близких, потом возлюбленный мужчина, который исчезает. Тоже поиск любви. И пройдя через всё, она находит любовь в своём сыне.
Алексей Янковский,режиссёр-постановщик: Это история о любви и её невозможности. И о том как театр восстанавливает человека в его правах, потому что мир несправедлив, и с этим мы ничего не сделаем, он на этом построен. Единственное, где вы можете видеть восстановленного человека в его правах — это в театре.
