Вот она, страна, которая раньше была едина. На карте мира почти 65 лет она разделена практически на две равные части. Равноудаленные ментально, экономически, политически. Общение между представителями некогда единой страны происходит редко. Обычно, на территории других государств.
Хван Ким, преподаватель корейского языка: «Я бы очень высокую оценку дал им, северянам. Они более естественные, что ли, в отношениях с людьми. Не считают деньги. Для них самое главное – теплые отношения. За это из очень уважаю и люблю».
Хван Ким живет и преподает корейский в России уже более 20 лет. Не обрусел, но освоился. История корейского конфликта – история его семьи. Папа был вынужден бежать с севера на юг еще в 52-м. В свои 80 съездить к родным местам он не может. Не из-за северокорейских властей:
– Законом запрещается посещение Северной Кореи. Но были люди, которые как-то через Китай туда попадали. Насколько я знаю, их там прошествовали. Когда они вернулись – их всех посадили.
Этот конфликт еще называют конфликтом старшего поколения. Молодым о нем в школах не рассказывают, он им не интересен. Впрочем, и обсудить его, если будет возможность, трудно. Отличается язык. А для азиатской культуры это важнее внешнего сходства.
– Причина примитивная. Если кто-то не говорит на твоем языке, то он не свой, а чужой. Если бы русские корейцы в совершенстве говорили на южнокорейском диалекте, они бы считались своим.
Такой бытовой национализм , получается?
– Да.
За время конфликта – диалекты севера и юга стали, практически, самостоятельными языками – другие слова, интонации. В азиатской культуре язык – ключевой элемент самоидентификации. С этим сталкивались корейцы, которые живут в России. В гости к Хвану, помимо нашей съемочной группы, пришла Светлана. Чистокровная северная кореянка, которая родилась и выросла в Узбекистане.
Светлана Ли: «Раньше жили в основном в средней Азии, на Дальнем Востоке, в Казахстане было очень много корейцев».
Её родня к началу 50-х оказалась в союзе на заработках. С началом конфликта всю её семью депортировали в среднюю Азию, как бы впрок. Ведь было не ясно, кто победит.
– С Северной Кореей вообще никак. Хотя у мужа там остались двоюродные братья. Потому, что отец говорил, что у него остались родной брат и родная сестра.
До сих пор о судьбе родственников ничего не известно. Контакты с южанам наладить тоже трудно. Два взрослых сына, будучи еще студентами, посетили малую родину. Но оба не почувствовали себя своими.
– Южная Корея, если честно, не воспринимает нас как корейцев. Мы для них уже больше русские. У нас просто разрез глаз такой же. Поэтому учиться, жить туда – не имеет смысла. По крайней мере в нашей семье так.
За годы отношение к корейскому конфликту у русских корейцев стало, как у иностранцев.
– Больше сочувствуешь северной Корее. Мы знаем, как они живут. Нам много рассказывали. А поддерживаем… Даже не знаю, кого. Простым жителям Северной Кореи сочувствуешь.
– Где ваша родина, вы как на этот вопрос ответите?
– Моя Россия. Мы как-то с мужем говорили. Его спросили – вот играют в футбол Корея и Россия — кого будешь поддерживать? Он сказал, что я здесь вырос, меня здесь выучили. Поэтому, однозначно, Россия.
В следующем году корейскому конфликту 65 лет. И на данный момент – полуостров потенциально самая опасная геополитическая точка на карте мира. Когда-то его все таки придется решить. Однажды сблизиться почти получилось. На олимпиаде в Пекине 2008 года две сборные вышли держась за руки и улыбаясь всему миру. После на уровне политиков обеих стран подобные контакты никогда не поощрялись.