ЕВГЕНИЯ ПЕТРОВА, заслуженный деятель искусств России, главный эксперт Государственного Русского музея по научно-издательской деятельности:

Петербург, он очень переменчив, потому что в разную погоду он разный. Иногда бывает, что такая пасмурная погода она ему очень идёт. Ему идёт, даже когда какой-то лёгкий туман, потому что что-то появляется дополнительное, романтическое. Художники многие это улавливали, это есть в произведениях искусства, когда всё сквозь какой-то лёгкий-лёгкий туман. Вот я люблю такой Петербург, наверное, больше.
Я с 6 лет практически жила в центре Ленинграда и училась на площади Искусств. Теперь это гимназия, которая курируется Русским музеем. То есть это всё мне такое знакомое, знакомое и родное, то, с чем я выросла.
Мама у меня была кораблестроителем и мой отчим, он, в общем, тоже был кораблестроителем, инженером. То есть это была такая вот техническая среда, и никакого отношения к искусству они не имели. И вот закончив Электромашиностроительный техникум, поработав 2 года на Электросиле, я поняла, что, в общем, это всё не моё, и я упорно, упорно уже в это время занималась историей, интересовалась искусством, ходила в музеи, в общем, уже как-то понимала, что мой путь он не в Электросиле.
Проходя как то однажды вот здесь, по Инженерной, я увидела объявление. С тех пор я больше таких объявлений никогда не видела в Русском музее. Ну, типа того, что ищем лаборанта. Я, конечно же, тут же завернула сюда, во двор Русского музея и пришла к главному хранителю. И объявила, что вот я бы хотела перейти работать в Русский музей. Он меня спрашивает: «А где вы хотели работать?» Я говорю: «В отделе живописи и заниматься живописью». Он так посмотрел, заулыбался, говорит: «Девочка, дорогая, если хочешь работать в Русском музее, иди, куда пошлют!»
Я хотела именно в Русский музей, потому что, наверное, мне просто русское искусство было ближе. Вот потрясающая совершенно работа, которую я очень люблю и которую сравнительно недавно, лет так 7-8 назад, для себя открыла. Это странная такая вытянутая фигура, цвет какой-то манящий и необычный совершенно цвет, он не жёлтый, это что-то совсем другое. А потом обращаешь внимание на название этой работы. Она называется «Сложное предчувствие». Это собственное состояние Малевича вот этого времени. Это время, когда ему было необыкновенно тяжело. Это работа на мой взгляд просто удивительная. Как можно светом, цветом и вот таким очень простым сюжетом выразить собственное состояние.
Кроме исследовательской работы углублённой, конечно, я любила заниматься экспозицией и выставками, потому что время меняется, восприятие зрителей меняется, меняются поколения, их знания меняются, даже технологии диктуют нам теперь какой-то другой показ. Поэтому, конечно, выставки наши там 40 лет тому назад и выставки, скажем, недавних лет — это большая разница. Вот из последних выставок не могу не назвать «Космизм в русском искусстве». Потому что эта тема никем не затрагивалась до нас. Надо сказать, что все выставки, как правило, проходили с огромным успехом.
Музей — это абсолютно живой организм, и, вообще, у каждого музея есть своя специфика. Наша большая особенность — это дворцы и парки. И когда вот все эти места преображаются, когда они наполняются, как сейчас, какими-то экспозициями из собрания Русского музея, то всё это просто вот как-то объединяется и становится большим-большим конгломератом чего-то такого большого родного, как стал Русский музей в нынешнем его состоянии.