АНДРЕЙ НОСКОВ, актёр:
Мне всегда интересно было, вот это вот такое «месиво» – они же куда то это вешали. То есть это был настолько темпераментный век, настолько темпераментная живопись, такая мясистая — ух!
Вкусные картины, вкусные, яркие, насыщенные — вот чего не хватает и в современной жизни, и всовременном театре, вот этой насыщенности., ох, фламандцы.
Конечно, присутствует момент хвастовства, потому что не все смогли позволить пойти на куропаток. Этот момент тщеславия, конечно, он работает всегда – и в жизни, и в живописи, да у меня есть всё: и то и сё, чего тут только нет.
Я, конечно, не знаток фламандской поэзии, но на ум приходит Александр Сергеевич Пушкин, про охоту:
Пороша. Мы встаём, и тотчас на коня,
И рысью по полю при первом свете дня;
Арапники в руках, собаки вслед за нами;
Глядим на бледный снег прилежными глазами;
Кружимся, рыскаем и поздней уж порой,
Двух зайцев протравив, являемся домой.
В театральном институте есть такое упражнение — «оживление картин», когда ты видишь картину и разыгрываешь, представляешь, что было бы до и что было после. И, конечно, перенести с картины на реальный стол, то есть предметы сделать явными — это тоже очень интересно. Ой, тут даже из-под устриц — аппетит сразу просыпается.
История живописи и история чего угодно — она повторяется, и, конечно, современные все и дизайнеры, и модельеры, и те кто делает утварь, конечно они апеллируют таким красивым опять, же это слово, — вкусным образцам. Вот я представляю на даче на таком блюде шашлык вынести, извините, может быть за тривиальность, но это же эффектно! Как то же всё будет по- другому восприниматься. Надо жить со вкусом. И фламандцы это умели.
