Как в нечеловеческих условиях ленинградцы боролись со смертью и сохраняли не только жизнь, но и уникальные коллекции семян, спасали от голода животных в зоопарке и даже выращивали бабочек. Репортаж Наталии Бандуриной.
ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:
«А теперь переходим к главной теме этой недели. 8 сентября 81 год назад началась блокада Ленинграда. Итак. 8-е сентября 1941 года. Это был понедельник. Температура 15 градусов. Солнечно. Город уже бомбили, уже горят Бадаевские склады. Но всё равно улицы и площади Ленинграда в перерывах между авианалётами выглядели очень мирно. В Музкомедии были проданы все билеты. Давали очень модную и популярную постановку «Летучая мышь». В кинотеатрах главных хит сезона — фильм «Чапаев». Расписание работы кинотеатров в этот день. Кинотеатр «Гигант» – «Депутат Балтики». «Аврора» – «Праздник Святого Йоргена». «Москва» – фильмы «Подкидыш» и «Антон Иванович сердится». Стоимость билета полтора рубля. Цены в магазинах на 8-е сентября 41-ого гораздо выше, чем были до начала войны. Например, молоко стоит 4 рубля за литр. Это очень дорого. Потом специальным указом вводится запрет на продажу молока по цене выше двух с половиной рублей. Мясо – 25 рублей за килограмм. Десяток яиц – 15 рублей. Одна поездка на трамвае – 15 копеек.
Только 8-го сентября, в первый день начала блокады, от авианалётов погибли 24 человека. 24 за один день. И это был только первый день из 872-х дней блокады. И мы продолжаем нашу традицию. Традицию «Пульса». Три раза в год, 8 сентября — день начала, 18 января — день прорыва, и 27-го января — день освобождения, мы идём на Пискарёвку и спрашиваем наших блокадников о том, что такое блокада. Нет, не по кинофильмам и книгам. А от первого лица. От свидетелей и очевидцев, выживших в этом аду».
ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА ДОКУКИНА, житель блокадного Ленинграда:
«Нам дали паёк военный. Детям, взрослым – всем. Мама что-то съела, у нее начался заворот кишок. Она лежала на траве, я думала – всё, она помрет. Я бегала по всему лагерю, где нас высадили, кричала: «Спасите мою мамочку!». У меня был панический страх, что меня увезут куда-то: Урал, Сибирь, Восток — неважно. Но я потеряюсь, меня никто никогда не найдет. Это воспоминание до сих пор помню в деталях».
ЮРИЙ ПЕТРОВИЧ КЛЯУС, житель блокадного Ленинграда:
«Видел своими глазами, как горят Бадаевские склады. Пошли туда «лепешки» собирать. Это сахар стекал, запекался, мы эту землю брали. Домой приносили, бабушка прокипятит, через марлю просеет, как сладкий чай получался»
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА ТИХОМИРОВА, житель блокадного Ленинграда:
«Самое страшное – всё. И голод, и бомбежки, и обстрелы. Все было страшно. Но если к бомбежкам и обстрелам мы привыкали, то к голоду – нет. К голоду мы не могли привыкнуть».
ГЕРМАН АЛЕКСАНДРОВИЧ СМИРНОВ, житель блокадного Ленинграда:
«Утром санитарный трамвай шел, санитарные бригады собирали померших, складывали на платформы, которые вез не трамвай — электричества не было. А легкий паровозик. Он их вез на территорию, где сейчас ТЮЗ. У меня детсад был рядом, на Гороховой…».
ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА МАКАРЕНКО, житель блокадного Ленинграда:
«Я родилась в Ленинграде, но детство прожила в Вырице. Началась война. На второй день нас немцы привезли, всё правительство вырицкое повесили. Мы зиму пережили, 1941 год, 1942-й. Очень сложная зима была. Немцы видят, что им Ленинград не взять. Нас повезли в неизвестном направлении. Поместили нас в небольшом концлагере. От концлагеря не так страшно было. Здесь 1942 год — ужасный».
ЛЮДМИЛА СЕРГЕЕВНА ЗАХАРОВА, житель блокадного Ленинграда:
«Отец мой заболел, опух от голода. Пришел врач, сказал – он нежилец. Нас трое детей. Мама нянечкой работает. Где-то у нее было в заначке немного то ли сала, то ли чего-то еще. Она думает: «Если я детям дам, муж умрет. Лучше мужу отдам». Вы знаете, это спасло его. Он дожил до 88-ми лет».
ВЛАДИМИР СОРОКИН, житель блокадного Ленинграда:
«У моего дяди, которому было 12 – 14 лет, украл друг карточки. И мы должны были умереть. Когда отец узнал, он воевал вокруг Ленинграда, приехал на 5 минут… Он с пистолетом к этому — вернул карточки. Мы остались живы».
ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:
«И давайте продолжим эту тему. Есть в истории блокады практически неизвестные страницы. О них мало говорят. Но именно они и раскрывают всю глубину беспримерного мужества блокадного Ленинграда. Ну, например, вы знали о том, что в блокаду был даже случай, когда спасали бабочек? Уникальную коллекцию бабочек. Представляете! Блокада, голод, коммунальная квартира — и летают бабочки! А есть ещё подвиг учёных ленинградского института растениводства имени Вавилова. Когда люди умирали от голода в кабинете, где хранились сотни пакетиков с редкими видами зерна. Казалось бы, протяни руку, возьми этот спасительный пакетик… Но учёные продолжали свои исследования и не трогали этот бесценный зерновой фонд. А в Ленинградском зоопарке ни у кого рука не поднялась убить бегемотиху по имени Красавица. А ведь в тех условиях — это сотни килограммов мяса, которые могли решить вопрос жизни и смерти. Но никто этого не сделал. Никто не опустился до уровня убийцы этого животного. Почему? Какая сила останавливала их? Наталия Бандурина продолжит мой рассказ».
НАТАЛИЯ БАНДУРИНА, корреспондент:
«Саперный переулок, дом 14. Осень 41-го. Здесь в одной из коммунальных квартир живет шахматист, музыкант и энтомолог-любитель Андрей Батуев. Город уже пережил первые страшные авианалеты, продовольствие закончилось. Кроме того, сентябрь и октябрь выдались очень холодными. Надолго в городе поселится страх и ужас. Но как это часто бывает, именно в такие моменты происходят настоящие чудеса, которые дарят людям надежду».
А случилось невероятное. В темной холодной комнате на свет появились тропические бабочки сатурнии. Не одна, не две, а сразу несколько. Они были большие. Когда летали, громко шелестели крыльями. Больше всех этому радовался 13-летний мальчик Шурик, сосед энтомолога по коммуналке. Ведь в эти минуты ненадолго можно было забыть о голоде и бомбёжках.
Это вдова Андрея Батуева. У нее в руках тоненькая книжка, написанная самим энтомологом. Он пишет, как пережил первую самую страшную блокадную зиму, что удивительно, почти без подробностей. Бабочки и экзотическое насекомое палочник — вот кому посвящена книга.
ЛЮДМИЛА ФЁДОРОВА, вдова Андрея Батуева:
«Он всю свою жизнь был заряжен на эту любовь к животным, всегда всех учил любить животных. Столько лет прошло, а до сих пор приносят цветы люди на могилу».
Андрей Михайлович и до войны, и во время Блокады сотрудничал с юннатским кружком Дворца пионеров. Сегодня это большой эколого-биологический центр.
Жуки, огромные кузнечики и палочники — этим уже никого не удивишь. 80 лет назад содержать коллекцию насекомых, да еще и вовремя Блокады, настоящий подвиг.
МИХАИЛ БОГАТУРОВ, преподаватель дополнительного образования эколого-биологического центра «Крестовский остров» городского Дворца творчества юных:
«Батуев был основоположником, первые юннатские кружки были именно им и организованы. Методики особо не было, опыта не было. В интересах науки он выступил как пионер. Человек был фанатом своего дела».
В архивах Дворца творчества юных сохранились уникальные записи времен блокады. Вот доклад школьницы о речной рыбке колюшки. А здесь 5-классники обещают собрать урожай картофеля. Дети ухаживали за лисой и миногой в живом уголке.
ДАРЬЯ ПАВЛОВА, методист музея истории Санкт-Петербургского городского Дворца творчества юных:
«Для них это была особенная категория и рыб, и животных — не для еды, а они понимали, что нужно в себе сохранить эту любовь к животным, и актов вандализма тоже не было».
НАТАЛИЯ БАНДУРИНА, корреспондент:
«Во время блокады юннаты из дворца пионеров высаживали на своих огородах семена из коллекции Института растениеводства, уже слова такого нет — юннаты, они теперь все юные биологи. А традиция осталась. В этом году высадили ячмень, пшеницу, лен. Семена соберут и передадут обратно в институт. Казалось бы, небольшая делянка, капля в море, но именно так бесценная коллекция сохранялась и сохраняется до сих пор».
Если коллекцию не высеивать, она погибнет. Во время блокады юннаты помогали институту. То, что сделали сами сотрудники, навсегда войдет в историю как беспрецедентный подвиг. За все 872 дня, которые Ленинград оставался в кольце, когда минимальная норма хлеба всего 125 граммов, из знаменитой вавиловской коллекции не пропало ни одного семечка.
ИГОРЬ ЛОСКУТОВ, заведующий отделом генетических ресурсов овса, ржи, ячменя Всероссийского института генетических ресурсов растений имени Н.И.Вавилова:
«Все зерновые культуры — это продукты питания, из них можно сделать кашу, сварить их, но для них коллекция — это было святое. Коллекция, которая была собрана до войны, уже не возделывалась нигде, люди это понимали. Они тихо угасали в этих стенах. Яркий пример — Иванов. У него в комнате были пакеты с рисом, а он умер от истощения».
На полках, те самые жестяные банки с той самой коллекцией семян. В этом зале — ячмень, пшеница. Многие из этих видов злаковых уже не встречаются в природе, сохранились только здесь. И все благодаря этим людям, которые умирали от голода, а коллекцию спасли.
В первую блокадную весну везде, где можно было разбить огороды, высаживали овощи. В 43-м году почти каждая семья в Ленинграде обрабатывала свой участок.
НАТАЛИЯ БАНДУРИНА, корреспондент:
«В Летнем саду выращивали капусту, морковь, свеклу. На площади Декабристов были картофельные поля, на Исаакиевской площади тоже был огород. Эта фотография известна многим, но мало кто знает, что подробные рекомендации по выращиванию овощей в городских условиях разрабатывали в Институте растениеводства».
Так выглядят современные стеллажи и помещения для хранения коллекции семян. Здесь всегда -10 градусов, семена надежно упакованы в вакуумные пакеты. За десятилетия коллекция увеличилась в несколько раз. На этих полках без преувеличения продовольственная безопасность страны.
АЛЕКСЕЙ ЗАВАРЗИН, заместитель директора по научно-организационной работе Федерального исследовательского центра Всероссийского института генетических ресурсов растений имени Н.И. Вавилова:
«Была попытка посчитать стоимость коллекции, и вот ФАО пытались это сделать, у них получился триллион долларов. Но это невозможно оценить деньгами, потому что, сколько будет жив человек, столько и будет необходимость получать новые сорта».
Только две зимы, 41-го и 42-го годов не работал для посетителей Ленинградский зоосад. Все остальное время он был открыт. Животных оставалось мало, большинство удалось эвакуировать. Сложно было увезти слониху Бэтти и бегемота Красавицу. Бэтти погибла в 41-м, в слоновник попал снаряд. Об этом даже сообщили по радио. А вот Красавица пережила Блокаду благодаря Евдокии Дашиной — сотруднице зоосада, которая ухаживала за животным.
ЕЛЕНА СИТНИКОВА, начальник отдела по связям с общественностью Ленинградского зоопарка:
«Во-первых, животное нужно накормить, кормили тем, что удавалось собрать самостоятельно: шишки, желуди. Основу составляли опилки. Это была их работа, и это было их спасение — о ком-то заботиться».
Книги, научные труды, просто статьи в интернете — о подвиге ленинградцев написано очень много. Самое удивительное, что они сами не считали себя героями. Энтомолог, который не прекращал свои эксперименты, юннаты, которые помогали выращивать пшеницу, сотрудники Института растениеводства — все они сумели остаться людьми в условиях, когда кажется, что это невозможно, и этим они себя спасли. И нас.
