Следующий сюжет я хочу предварить другим, вкратце пересказав старый рассказ Аркадия Аверченко. А вы потом поймете, почему. Губернатор в час досуга задумался об искусстве: На днях был в Эрмитаже, такие там есть картинки, пальчики оближешь — Рубенсы, голландцы и прочее. А музыка, а поэзия, а науки!
«Отчего у нас почти ничего не слышно о художниках, музыкантах, поэтах?!», – спросил он секретаря. «Они есть, но гибнут в безвестности». «Так разыщите!» «О, ваше превосходительство, будете вторым Фуке! Благодаря ему, при Людовике XIV расцветали Лафонтен, Мольер и другие». Дальше кому поручили их розыск – полиции, которая поняла задачу просто – хватать всех, кто занимается художествами – музыкой, пением, климатологией.
«На гармони говорят играешь? Вот тебе, паршивец, говори, кто еще? Нечего отпираться, песни поешь?». Один за другим сыпались победные рапорты: все лица, виновные в пении, живописи и климатологии изобличены и находятся под стражей. «Второй Фуке», тем временем, спал и снилось ему, что «второй Лафонтен» читал ему басни, а «второй Мольер» разыгрывал «Проделки Скапена».
Во избежании неуместных параллелей скажу, что Аверченко написал это до революции, а корреспондент телеканала «Санкт-Петербург» Виктор Высоцкий расскажет сейчас и вовсе о градоначальнике еще более удаленных от нас времен.
Виктор Высоцкий,корреспондент: «Погружаясь в историю Петербурга, мы часто вспоминаем его губернаторов, которых благодарим за то или это – за развитие транспорта, торговли, освещения и так далее. А кое-кому из них мы обязаны музыкой. И этот кое-кто – один из первых генерал-губернаторов петровской столицы – граф Николай Головин. Головинский – ныне Графский – переулок на левом берегу Фонтанки напоминает нам о том, что на близлежащем участке в начале XVIII века располагалась его усадьба.
Петербургским градоначальником Николай Федорович был с 1741 по 1743 год, время неспокойное, военное. До того с 1725 он был послом в Стокгольме, где оставил по себе добрую память дипломатическими успехами, а также музыкой, которую готовятся сыграть на фестивале Earlymusic».
Сочинение, о котором идет речь, и которое уже давно репетируется оркестром «Солисты Екатерины Великой», вошло в историю под шведским названием Golovinmusiken. То есть «Музыка Головина». Не нужно думать, конечно, что граф Николай Фёдорович ее сочинил.
Андрей Решетин,художественный руководитель фестиваля Earlymusic: «Сочинение это Головин заказал лучшему шведскому композитор. Это 45 танцев. Они были заказаны к коронации Петра Второго. Это было очень дорого. Головин оплатил все из своего кармана».
Лучшего шведского композитора звали Юхан Руман. Он был придворным капельмейстером, известным скрипачом, а также гобоистом. Головинская музыка – едва ли не самое известное его произведение. Однако с ним связано много неизвестного. Почти загадочного. Мы не знаем, были ли исполнены эти танцы во время коронационных торжеств Петра Второго, и если были, то в каком количестве.
В рукописях танцев нет – ни их названий, ни обозначения темпов. Более того: на нотных листках записаны порой только три строчки: басовый, средний и мелодия. Для эпохи барокко это было в порядке вещей и означало высокий уровень доверия к мастерству музыкантов-исполнителей, которые должны были досочинить недостающие, но желаемые голоса других инструментов. Это и будут делать «Солисты Екатерины Великой». Помимо этого знатоком старинной хореографии Клаусом Абромайтом на музыку этих танцев будет сочинен балет, который назвали «Союз Ветра и Моря».
Виктор Высоцкий,корреспондент: «Из Стокгольма в Петербург Николай Головин вернулся в 1732 году. Вслед за ним по приглашению Анны Иоанновны явился и Жан-Батист Ланде – хореограф, который ставил танцы на эту заказанную Головиным в Стокгольме музыку.
Прибыв к нам сюда, оный Ланде в 1737 году подал прошение императрице о создании балетной школы, на что и последовал высочайший указ год спустя. Так губернатор Петербурга, косвенным образом, и созданию русского балета поспособствовал».
