МИХАИЛ СПИЧКА, ведущий:

Доброе утро! Нам порой бывает очень любопытно, что готовят на своих кухнях другие люди. А разве не интересно, что они читают, какие книги берут в библиотеках? К некоторым из этих книг мы присматриваемся чуть внимательнее. За мной, читатель!
Лидия Корнеевна Чуковская. Блестящий литератор и мемуарист, чьи художественные произведения похожи на воспоминания, а мемуары являются высокого уровня литературой. В этом сборнике две художественных повести и одна — документальная, но все они складываются в триптих, который посвящён существованию человека в условиях сталинского режима. «Софья Петровна» — первая повесть из этого цикла. Оказавшиеся в сталинских тюрьмах и лагерях (или их близкие) считают, что это именно с ними произошла та самая чудовищная ошибка, и справедливость будет восстановлена. Остальных-то, за известиями от которых стоят сутками жены и матери у стен Крестов или в очереди перед Большим домом, взяли неспроста. Этот трагически изломанный сюжет известен. Но Лидия Чуковская с её писательским талантом сделала его таким ярким. Возможно, первой из всех. Вторая часть сборника — «Спуск под воду». Как мне кажется, это повесть о конформизме и нонконформизме. Есть люди (в данном случае, литераторы), которые не идут на компромисс с тоталитарной властью, а есть те, которые идут (хотя и те, и другие уже от нее пострадали). Можно ли осуждать последних? Об этом в книге Лидии Чуковской. А решать уже вам.
У всякого, даже самого выдающегося человека, есть свои предшественники, если не сказать, предтечи. Так и у классика литературной готики, мастера страшного рассказа Говарда Лавкрафта был свой любимый писатель, и имя его — Артур Мейчен. А вот и его роман «Тайная слава». Очередная попытка найти священную чашу Грааля. Задолго до того, как это сделали Харрисон Форд, Шон Коннери в серии про Индиану Джонса, но гораздо позже, чем это пытались сделать крестоносцы во время своих походов. В книге есть ещё одна повесть «Фрагмент жизни». Сначала бытовая, потом в чём-то саркастичная, она перерастает в некую мистерию. Те, кто любят Лавкрафта, узнают своего кумира. Добавлю, что книга сопровождается обильными примечаниями (или, если хотите, пояснениями), читать которые не менее интересно, чем сам текст Мейчена.
Из ноябрьского Петербурга перенесёмся в ноябрьский Париж. На целый месяц, вместе с героиней романа Вероники Генри «Тридцать дней в Париже». Лондонцы Джулиет и Стюарт вместе 25 лет. Дети выросли и выпорхнули из родительского гнезда, да и само гнездо уже выставлено на продажу: супруги решают разъехаться. Но героиня не торопится покупать квартиру в Лондоне, её тянет в Париж – город, где в юности она встретила первую любовь, настоящую дружбу и вероломное предательство. Оставившая на 30 лет «город грёз» Джулиет – ныне успешная писательница, автор бестселлеров о селебрити. Но на этот раз она за 30 дней в Париже пишет роман о себе. Читатель вместе с героиней погружается в атмосферу «Paris de novembre» – с его оживлёнными бульварами, манящими витринами, переполненными ресторанами, непревзойденной кухней. Вероника Генри предлагает настолько подробную топонимику, что роман «Тридцать дней в Париже» иногда напоминает путеводитель. А в качестве эпиграфа к нему вполне подойдёт фраза: «в 50 лет жизнь только начинается». Или ещё одна: «увидеть Париж и умереть». Это по Эренбургу. Но не будем о грустном. Тем более, что «Париж — праздник, который всегда с тобой». А это уже по Хемингуэю.
И в завершение — цитата из упомянутого романа Вероники Генри. «Соседний сырный ларек заманил её запахом конюшни. Крошечные молочно-белые козьи сыры лежали рядом с золотистым конте и мраморными клиньями рокфора — на выбор было, наверное, пятьдесят или сто сортов…» С вами был Михаил Спичка. Читайте со вкусом.