ДМИТРИЙ ВАСИЛЬЕВ, двукратный Олимпийский чемпион:
Мама, когда только говоришь слово «блокада», у неё сразу на глазах слёзы накатывались, ещё ничего не рассказали, просто слово «блокада».
Папа 30-го года рождения, ему было 11 лет, мама 32-го, ей 9 лет было, когда началась война. Родители мои встретили войну ещё в своих семьях, не понимали, что происходит, потому что маленькие были. Как началась война, все были в панике, никто не понимал, что делать, куда бежать.
Такие вещи нам рассказывали, и мы, конечно, многое знаем из того, что происходило после начала Великой Отечественной войны. Самые страшные моменты блокады, конечно, родители рассказывали нам уже … когда мы были уже взрослыми, потому что детям такие вещи слушать нельзя было. Как мама ходила по комнате и не будила свою маму, мою бабушку, она думала, что она спит, и так двое суток, а она, оказывается, уже умерла от голода.
Все дети — они в одночасье стали взрослыми. Невзгоды на всех были распределены поровну, и умирали одинаково, что взрослые, что дети, и разницы никакой не было. У мамы было четверо братьев старших, она была младшей, двое братьев от голода умерли, двое братьев погибли на фронте. Папа мой, он был один в семье. Его отец, мой дед, погиб в 44-м году под Ленинградом на Синявинских болотах.
Улицы Ленинграда тогда практически пустые были. Те, кто рабочие были, они были на своих местах рабочих, а те, кто иждивенцы, они просто не выходили на улицу, потому что не было никаких сил, потому что голод так всех подавлял, что людей, в принципе, в городе было вообще так мало, что когда была снята блокада, то некому праздновать было. Те, кто встречался друг с другом, они незнакомые люди, они обнимались, целовались, ну, плакали, конечно.
До последних дней родители всегда вспоминали только как великое счастье, что закончилась блокада. Праздник, как в песне поётся, праздник со слезами на глаза. Потому что ты, когда празднуешь великую Победу, ты невольно вспоминаешь тех людей, которые пожертвовали своими жизнями ради этой победы.
