Мы знаем его как гениального композитора, автора знаменитой Симфонии №7. Но есть и другой, не такой известный Шостакович: на стадионе, в кинотеатре, на крыше консерватории. Репортаж Антона Цумана.

ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:

«В продолжение темы давайте поговорим о тех событиях, о тех людях, которые и стали символами подвига блокадного Ленинграда. И музыкальным воплощением этого подвига, этой борьбы между добром и злом, между светом и тьмой, стала, конечно же, Седьмая симфония Шостаковича. Впервые мир услышал её в августе 1942-го года в осаждённом городе. И об этом мы много и говорили, и показывали, но всегда как-то на второй план уходил рассказ о том, кто создал этот шедевр.

Ленинградец Дмитрий Дмитриевич Шостакович – композитор, который уже в 20 лет обрёл мировую известность, когда его Первая симфония прозвучала в концертных залах СССР, Европы и США. Через 10 лет его оперы и балеты шли в ведущих театрах мира. 15 симфоний Шостаковича современники называли «величайшей эпохой русской и мировой музыки».

А ещё он страстно любил футбол. По ночам дежурил на крыше в составе пожарной команды и тушил зажигательные бомбы. Таким его и запомнил мир по обложке с его фотографией в журнале «Тайм». Он был тапёром в кинотеатрах и очень любил играть в карты, в бильярд, гордился своим удостоверением, в котором было написано: «Шостакович Д.Д. имеет звание футбольного судьи республиканской категории».

Его возносили. Его проклинали. Его боготворили, а потом разоблачали. Ему давали высшие советские премии и награды, а потом их отбирали… Рассказывать можно долго. Давайте лучше покажем. Итак, неизвестный Шостакович – в репортаже Антона Цумана».

Выдающийся советский композитор, написавший знаменитую «Седьмую симфонию». Первое, что мы вспоминаем, когда заходит речь о Дмитрие Шостаковиче. Действительно, это самая известная часть его биографии.

Эти снимки Шостаковича на учениях противопожарной команды, сделанные фотокорром ТАСС Рафаилом Мазелевым, позже обойдут весь мир. А 20 июля 1942 года американский еженедельник «Тайм» именно этот образ Шостаковича в пожарном шлеме поместит на свою обложку. С короткой подписью – «Среди разрывов бомб в Ленинграде он услышал аккорды победы».

Но внимание привлекает самый конец статьи – с подзаголовком «Пиво и футбол», где зарубежный читатель мог узнать о той стороне жизни композитора, о которой знали далеко не все в Советском Союзе. С прямой цитатой самого Шостаковича: «Кульминация радости наступает не тогда, когда ты исполняешь новую симфонию, а когда ты охрип от крика, у тебя болят руки от аплодисментов, у тебя пересохли губы, и ты пьешь второй стакан пива после того, как поборолся за него с 90 тысячами других зрителей, чтобы отпраздновать победу любимой команды».

Исследователь футбольной стороны жизни композитора Дмитрий Брагинский рассказывает. Шостакович был не просто футбольным болельщиком, а болельщиком азартным. Да, мы привыкли к его образу утончённого интеллигента в очках. И совершенно другой – на трибунах. Или в футбольной игре с сыном .

Его статьи о футболе печатал у себя «Красный спорт» – главная спортивная газета страны. Он вёл статистику каждого чемпионата ещё до того, как это стало частью спортивной индустрии. Футбольные страсти отражались в музыке: герои балета «Золотой век» – футболисты его любимых клубов «Динамо». Московского и Ленинградского.

На том же мемориальном поле «Динамо» на Крестовском подмечаем ещё один факт. С 1936 года в СССР начинают проводиться регулярные футбольные соревнования. И в том же году Шостакович получает разгромные удары советской критики. «Сумбур вместо музыки», «Балетная фальшь». И вот вопрос, как бы он их пережил, если бы не футбол?

И защищать себя самому ему приходилось с юности. В 16 лет Шостакович теряет отца. И молодой студент консерватории начинает зарабатывать на жизнь одной из самых прогрессивных и новых на то время профессий.

Музыкальный иллюстратор, или проще – «тапёр». Фильмы были немые, озвучивание происходило напрямую. Да, к некоторым фильмам выходили нотные сборники. Но такие таланты, как Шостакович, предпочитали импровизировать.

В зале ныне кинотеатра «Аврора», а тогда – электротеатра «Пикадилли» – мы с историком киноискусства Сергеем Ильченко рассуждаем о том, как здесь, за старым пианино, в свете кинопроектора начинался творческий путь будущего симфониста-Шостаковича. А только ли симфониста? Ведь темы к кинофильмам всё равно оставались в его творчестве. Например, «Молодая гвардия», 48 года.

И уже после смерти Шостаковича темами из его симфоний озвучат новую версию фильма «Броненосец Потёмкин». Мотивы которых вполне возможно зарождались уже тогда, когда молодой тапёр Митя иллюстрировал премьеру Эйзенштейна.

Получается, ещё тогда, в тёмных залах первых ленинградских кинотеатров, и появилось то, что мы сегодня называем зарубежным словом «саундтрек». Неразрывная связь музыки и кинокартинки.

И эту мощную музыку он писал сразу для всех инструментов оркестра. Вот пример – фрагмент третьей симфонии, записанный рукой Шостаковича. Записанный убористо, торопливо, порывисто, но в то же время аккуратно. Вот факсимиле рукописи «Седьмой симфонии» на форзаце посмертной биографии. Лишнее подтверждение того, что почерк – часть характера.

Заведующая отделом нотных изданий Российской национальной библиотеки Ирина Безуглова, посвятившая много времени исследованию творчества Шостаковича, рассказывает: в воспоминаниях о нём современники часто пишут, что даже во время блокады он не падал духом, и не давал пасть духом всем его окружавшим.

Действительно, пессимист никогда бы не смог выступить с речью, вдохновляющей весь народ на борьбу с врагом. Не смог бы пессимист написать произведение, на премьере которого в зале Куйбышевского Дворца культуры в тяжелейшем 42-м году можно было буквально почувствовать на слух и разрывы снарядов, и зажигательные бомбы над Ленинградом, и за три года до победы – реющее знамя над Рейхстагом.

Известному музыковеду, критику Иосифу Райскину было всего шесть, когда он оказался среди первых слушателей «Седьмой симфонии». Рассказывает – эта встреча с Шостаковичем изменила не только его жизнь, навеки связав её с музыкой. Реакция всего зала была настолько эмоциональной, что образ композитора тогда превратился в образ музыкального пророка победы.

Да, всю его жизнь Шостаковича называли, и по праву, современным композитором. До самой его смерти в 1985 году. Но на самом деле, этот образ  жив и сегодня. В тех, кто сегодня сочиняет музыку для кино и сцены.

Ре, Ми-бемоль, До, Си – четыре ноты как визитная карточка. Рассказывает председатель Союза композиторов Санкт-Петербурга Антон Танонов. В том же самом кабинете, где когда-то, будучи в его должности, проводил совещания сам Дмитрий Дмитриевич. Действительно, с музыкальной точки зрения Шостакович неповторим, но влияние его образа на современную музыку ощущается и спустя полвека после его смерти.

Получается, Шостакович нечто большее, чем автор бессмертной «Седьмой симфонии». Его образ, личность, творчество и есть музыкальное воплощение того феномена, который мы называем ленинградской культурой. Которая буквально живёт вне времени.