ДАРЬЯ ПАТРИНА, корреспондент:
Современный посетитель попадает в Юсуповский дворец на Мойке со стороны улицы Декабристов — бывшей Офицерской, и проходит дорожками сада. В княжеские времена здесь стояли оранжереи и цвели гортензии и розы. А весной 1942 года этот земельный участок в центре Ленинграда, так же, как и многие другие превратился в огород.
Сельдерей, лук, капуста, петрушка помогали выжившим оправиться от первой блокадной зимы и помогли бы ленинградцам пережить следующую зиму. Зная историю Юсуповского дворца тех лет, даже на внутренний двор смотришь иным взглядом — как удачно для Петербурга-Ленинграда он спроектирован: в ясные дни здесь солнце с утра до вечера, и в тяжёлые блокадные годы это оказалось спасительным для сотен людей.
ВАЛЕНТИНА НАБОК, руководитель Отдела учётно-хранительской работы Юсуповского дворца на Мойке:
Цинга или Скорбут, как тогда называли эту болезнь, она лечится прежде всего солнечным светом. Ничего другого просто не было в арсенале у медиков той поры, поэтому наступившее солнышко ловили всеми клетками тела.
На фотографии пациента 67-го эвакогоспиталя, развернутого Юсуповском дворце в конце 1941 года. После того как осенью все ценные и сохранившиеся предметы княжеской обстановки были упакованы и отправлены в подвалы Исаакиевского собора, комнаты парадной анфилады дворца становятся палатами. Начинали с 88 коек, на пике принимали до 400 пациентов одновременно: младших офицеров, раненых на Ленинградском фронте, и гражданских, страдающих цингой, причина которой — голод.
ВАЛЕНТИНА НАБОК, руководитель Отдела учётно-хранительской работы Юсуповского дворца на Мойке:
Начальником госпиталя становится Адольф Модестович Якобсон. Забавно теперь уже, конечно же, много лет спустя, читать его донесения о том, что этот дворец совсем не предназначен для госпиталя, очень трудно разместить палаты в этих комнатах, которые называют проходными или сквозняковыми комнатами. В синей гостиной, понимая ценность интерьера, который представлен, штоф закрывают фанерой, закрывают тканью сверху, окна заколачивают фанерой, закрывают тканью, устанавливают здесь буржуйки, потому что нет отопления, закрывают камины, прибирают всё, что только можно повредить в это время, и устанавливают металлические госпитальные койки.
За всю войну лишь один авиационный снаряд причинил дворцу серьёзные повреждения — он прошёл здание насквозь в районе западной стены танцевального зала. Именно отсюда в 1946 году началось восстановление дворца. Юсуповский попал в первую очередь реставрации. Спустя всего год после Победы сюда пришли специалисты, восстановившие не только стены с огромным зеркалом, но и очистившие от копоти потолки с росписями Антонио Виги.
ВАЛЕНТИНА НАБОК, руководитель Отдела учётно-хранительской работы Юсуповского дворца на Мойке:
Что написано, никак не очищается — ничего другого не придумали более остроумного и более современного кроме мякиша белой булки. Архитектор Ольга Шилина, которая занималась восстановлением города в послевоенное время, вспоминает о забавном эпизоде, который случился однажды, когда по запросу реставраторам привезли не белый батон для реставрации, а бутерброды с колбасой.
До домашнего театра — одной из жемчужин Юсуповского, реставраторы дошли только в начале 1949 года. В одной из колосников был обнаружен неразорвавшийся авиационный снаряд, он пролежал 8 лет, но представлял опасность. Из Москвы пришло приказание — «взорвать на месте»
ВАЛЕНТИНА НАБОК, руководитель Отдела учётно-хранительской работы Юсуповского дворца на Мойке:
Это решение было, даже не подобрать эпитета, каким для тех, кто находился здесь. Те, кто в Москве, они не видели красоты театра. Ну вот тогда вызвались несколько добровольцев, спустившись туда — в эту самую шахту, в этот самой колосник, на руках, как маленького ребёнка вынесли этот самый снаряд во двор Юсуповского дворца, и там удалось минимизировать всем угрозы, связанные с этим снарядом.
После этого взрыва в Юсуповском восстановилась мирная жизнь, но память о войне и блокаде здесь охраняют так же трепетно, как во всех ленинградских-петербургских музеях. В трудные годы дворец приютил нуждавшихся и помог спасти тысячи жизней, а простые ленинградцы по велению сердца, несмотря на трудности, сохранили для будущего, то есть для нас, один из самых красивых дворцов города.
