Организовав в своей квартире редакцию журналов — вначале это был «Современник», а потом «Отечественные записки», Николай Некрасов предвосхитил нашу удалёнку.

Обычный петербургский служащий вставал часов в девять, и выпив чай или кофе с булками, отправлялся на службу. Некрасов же, еще не сняв свой голубой халат, принимался за редактуру и гранки, сетуя на вырезанные цензурой целые столбцы. Так, что в столовой одинокого Николая Алексеевича стол-сороконожка – не каприз хозяина. Издатель главных петербургских журналов собирал вокруг себя не только авторов одной группы крови, но и других сотрудников.

ТАТЬЯНА ВЕРГУН, заместитель директора Музея-квартиры Н.А. Некрасова по развитию и музейной работе:

Более того, в квартире часто проходили редакционные обеды, потому что редакция редакцией, но ещё есть типография, еще есть казначеи, наборщики, для них снимались отдельные помещения, но члены редакции считали, что нужно объединяться. Что может объединить лучше, чем общий обед?

В столовой работа над публикациями уже заканчивалась. А начиналась она в приёмной редакции. За этим столом сидел секретарь, принимавший рукописи и выдававший гонорары. А за этим – редколлегия, которая решала, кто достоин публикации. Конкуренция была жесткой — это была золотая эра русского толстого журнала – ничего другого люди не читали, и каждый год открывалось по 10–15 новых изданий. И все же Некрасов в борьбе за читателя планку главных петербургских журналов держал высоко. «Приди хоть сам Мольер, но если он почему-либо сомнителен, то и его не примут», – писал Достоевский другу.

ТАТЬЯНА ВЕРГУН, заместитель директора Музея-квартиры Н.А. Некрасова по развитию и музейной работе:

Здесь редакция заседает и говорят: «этого берём». Достоевский: «берём, это будет взрыв», вот здесь обсуждается. «Севастопольские рассказы». горячие сведения — это бомба, говорят члены редакции и берем к публикации.

Но по-настоящему литературная жизнь Петербурга кипела здесь, в кабинете Некрасова, куда входить могли лишь избранные. Рабочую атмосферу в кабинете подчеркивает зеленое сукно на столе. То, что стало символом канцелярщины, породившим фразеологизм «дело легло под сукно», было лишь практичным решением. На сукне не скользят бумаги, это износостойкий материал, да и заменить его легко — достаточно вызвать обойщика мебели, идущего по улице.

Зелёным сукном обивали и карточные столы. Некрасов был невероятно удачливым игроком и нередко выигрыш переходил прямо в карман молодого автора, оказавшегося по случаю в редакции. Здесь же, в гостиной, привечали и особо важных для дела гостей.

ТАТЬЯНА ВЕРГУН, заместитель директора Музея-квартиры Н.А. Некрасова по развитию и музейной работе:

Некрасов не дешево содержал квартиру. Сидит Чернышевский здесь, всю жизнь нуждался. Смотрит, а потом вдруг Некрасову говорит: Да, много у тебя украшений тут всяких, скульптура небось дорогая. Некрасов ему говорит: А ты что, хочешь, чтобы я товарища министра принимал в дешевом хлеву?

Конечно, вынужден был ходить кланяться, кого-то умасливать, сюда звать отобедать, причём отобедать задорого, с различными развлечениями, интеллектуальными беседами, привлечением известных лиц того времени. Не потому что ему это очень нравилось, а потому что прикармливаем зверя.

Не всем в демократических кругах Петербурга по душе были такие методы. Но так Некрасову действительно удавалось пробивать сквозь толщу цензуры радикальные сочинения. Например, ровно 166 лет назад, в марте 1857 года он первым опубликовал «Хижину дяди Тома» Бичер-Стоу. Появление в России в самый разгар споров об отмене крепостного права книги о страданиях рабов, конечно же, произвело мощный эффект. Как, впрочем, и многие другие сочинения, опубликованные в журналах, которые редактировал хозяин этой квартиры на Литейном проспекте…