В Петербурге продолжаются судебные заседания,  в ходе которых должна быть дана не только гуманитарная, но и юридическая оценка великой трагедии блокадного Ленинграда. Подробнее — в репортаже Антона Цумана.

ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:

«Очень важная новость, которая касается нашего исторического прошлого. Но того прошлого, которое неразрывно связано с сегодняшним днём. Потому что выбитые на граните Пискарёвки слова «Никто не забыт и ничто не забыто» обретают особую актуальность. Все мы знаем, что блокада Ленинграда является одной из самых масштабных в истории человечества гуманитарных катастроф.
 
Да, знаем. И это наша человеческая и историческая оценка этой величайшей трагедии нашего города. Но до сих пор не было юридической оценки этого события. Оказывается, сейчас это как никогда нужно сделать. Чтобы не было потом никаких двусмысленных толкований. Это геноцид? Да! Сомнений нет? Нет! Но надо, чтобы ответы на эти вопросы стали частью юридических международных норм и законов.
 
В связи с чем на этой неделе продолжились судебные слушания, в ходе которых должна быть дана не только гуманитарная, но и юридическая оценка великой трагедии блокадного Ленинграда. И сейчас поднимается огромный пласт архивов, документов. Показаний свидетелей. Это очень важное дело — зафиксировать этот факт. Блокада Ленинграда — это был геноцид нашего народа. Чтобы ни у кого ни малейшего сомнения по этому поводу не было. Ведь все мы знаем, как быстро и ловко порой переписывают историю в угоду тех или иных политических интересов. Чтобы эти слова стали непреложным правилом для всех поколений, на все времена — «Никто не забыт. И ничто не забыто». Антон Цуман продолжит тему».

Городской суд Санкт-Петербурга. 38-й зал. Одно из немногих полностью открытых заседаний, на которое может прийти каждый петербуржец. Ведь это заседание касается без малого каждого жителя города. Слушается дело о признании блокады Ленинграда актом геноцида советского народа.

Понятие «геноцид» официально применили и к уничтожению евреев в годы второй мировой, и к уничтожению армянского населения в Османской империи. Юридической оценки именно блокаде Ленинграда не дал даже Нюрнбергский трибунал. Именно этот факт и стал отправной точкой для городской прокуратуры, которая готовилась к этому процессу больше года.

И жители Ленинграда тех страшных дней блокады сегодня выступают главными свидетелями на судебном процессе. Руководитель организации «Жители блокадного Ленинграда» Елена Тихомирова теперь неизменно присутствует на каждом заседании.

Елена Сергеевна признается, ей до сих пор тяжело смотреть военную хронику — звуки немецких самолетов, разрывов бомб буквально въелись в тогда еще детскую память. И такие свидетельства тех долгих месяцев холода, голода и смерти в блокадном городе есть во многих петербургских семьях.

Эту крохотную лампочку-коптилку из лекарственного пузырька ребенок блокады Нина Сигал хранила всю жизнь. Тогда такие коптилки были чуть ли не единственным источником света. Теперь это часть коллекции музея юных участников обороны Ленинграда. Сегодня Нине Васильевне 93, а в тяжелую блокадную зиму 42-го всего 12. Тогда буквально на руках 12-летней девочки умер ее отец.

Одни из важных участников процесса — историки. Которые в течение заседаний озвучивают факты, которые им удалось установить на протяжении многих лет исследований. Звучали и выдержки из докладов МПВО, о том, что на город обрушилось свыше 250 тысяч бомб и снарядов. И их целями часто были вовсе не военные объекты.

Да, снаряды в то время были неуправляемыми. Но многие факты позволяют судить о том, что уничтожение населения Ленинграда было целенаправленным. Финская пропагандистская листовка. Краткий смысл: «русский солдат, в Ленинграде сейчас горы трупов, весной будут мухи и эпидемия». В реальности этого героическими усилиями ленинградцев удалось избежать. Но эта листовка явная иллюстрация того, что враг был прекрасно осведомлен о ситуации в осажденном городе.

А втор книги «В тисках голода» историк Никита Ломагин несколько десятков лет изучал документы из немецких военных архивов. И то, какую судьбу готовило Ленинграду немецкое командование, четко в них прослеживается. Вот тот самый приказ группе армий «Север» за подписью начальника немецкого генштаба Гальдера, который предписывает силами пехоты не наступать, жизненно важные объекты разрушить, людей из осажденного города не выпускать. А вот прямая цитата из секретного приказа для 1-й пехотной дивизии вермахта: «Перед дивизией — новый участок фронта: окружение Петербурга с миллионами жителей. Мы будем обходиться с ним, как с крепостью, и голодом заставим его сдаться. Поэтому я приказываю, что ни один русский солдат и ни одно гражданское лицо, будь то мужчина, женщина или ребенок, не будет пропущен через наш фронт. Их следует держать на расстоянии огнем наших частей, находящихся на передовой, а все же если они прорвутся — расстреливать». И перед подписью отдавшего этот приказ генерала Клеффеля — инструкции по доведению его содержания до всего личного состава.

Фонды Центрального государственного архива Санкт-Петербурга. В этих коробках десятки тысяч, как говорят специалисты архива, единиц хранения относящихся к годам блокады. Десятки тысяч папок. Это, например, поименные списки погибших ленинградцев по каждому району. Именно на основе этих списков в 60-е годы историки советского периода вывели цифру в 649 тысяч человек. Но вновь открывшиеся перед историками данные говорят — есть все основания полагать, что эта цифра сильно занижена.

Заведующая отделом публикации документов центрального архива Надежда Черепенина показывает когда-то строго засекреченный отчет управления коммунального обслуживания Ленинграда. Именно такие документы, с которых в последние годы снимается гриф секретности, позволяют утверждать —  в блокадном городе погибло свыше миллиона человек. Точную цифру вряд ли когда-нибудь удастся установить. В условиях войны и ежедневных смертей точный подсчет был попросту невозможен.

Отдельная строка — так называемый отложенный эффект блокады. Во-первых, не всем, кого эвакуировали из блокадного города удавалось выжить. У историков даже есть понятие «ленинградский след» —  в городах, куда эвакуировали ленинградцев резко возрастала смертность. А многим ее и вовсе пережить не удалось. Вот одно из самых пронзительных свидетельств. Игрушки, поднятые со дна Ладоги, с того места, где в сентябре немецкие летчики потопили баржу с детьми.

Музей в Соляном переулке. Сегодня это не просто музейная площадка, а институт изучения блокады и обороны Ленинграда. По словам его директора Елены Лезик, начавшийся судебный процесс вовсе не политический сигнал, а долгожданная возможность назвать все происходившее в Ленинграде своими именами.

АНТОН ЦУМАН, корреспондент:

«Судебный процесс по делу о признании блокады Ленинграда актом геноцида советского народа, по сути, еще  только начался. Суду еще предстоит изучить множество показаний, доказательств, свидетельств. Но цель этого процесса ясна и понятна уже сейчас. Сделать так, чтобы строчки, выбитые на граните Пискаревского мемориала «Никто не забыт и ничто не забыто» навсегда стали частью современного мира».