Юрий Зинчук,ведущий программы «Пульс города»:

 «Итак. В эфире программа «Пульс города». Мы говорим обо всем, что на этой неделе определяло такое понятие, как Россия, 21-й век, Санкт-Петербург сегодня. Что это за город и как в нем жить. Но сегодня в эфире мы будем  говорить не только  о Петербурге. Но и о Ленинграде. Потому что 77 лет назад произошло событие, которое мы почитаем как второй день рождения нашего города. В этот день второй раз нам дали возможность жить. Потому что 77 лет назад Ленинград был полностью освобожден от фашистской блокады.

И это, кстати, один из признаков, по которому можно определить, родился человек в Ленинграде или нет. Потому что ленинградцы никогда не говорят «день снятия блокады». Снимает блокадное окружение тот, кто его устанавливал. То есть враг. Противник. И 27-го января никто не снимал блокаду. Был именно исторический момент освобождения от фашистской блокады. И очень редко ленинградцы, и особенно блокадники, говорят «900 дней блокады». Потому что каждый день в буквальном смысле – был вопрос жизни или смерти. И их было не 900, как придумали и округлили в советское время историки. А ровно 872. С 8 сентября 1941-го по 27-е января 1944-го.

И еще  Ленинградцы не любят часто повторять дежурные фразы о бессмертном подвиге, мужестве, героизме во время блокады. Потому что почти у каждого, есть личная история блокады. Бабушки, дедушки, родственники, близкие семьи – у каждого есть такая история. И иногда лучше обходиться без лишних слов. И в попытке понять, что же это было –  самая страшная гуманитарная катастрофа за всю историю человеческой цивилизации, через которую прошел город на Неве, лучше опираться только на факты, только на цифры. Без лишних эмоций, ненужного пафоса и дежурных фраз из учебников истории. Просто вдуматься в статистические данные, которые получили историческое подтверждение.

Итак, блокадная статистика. Трагедия города в цифрах и фактах. И первый факт знает каждый ленинградец. 27-го января в честь полного освобождения от фашистской блокады в городе на Неве зажигают Ростральные колонны, на стрелке Васильевского острова.  И в 44-м году в этот день был главный праздничный салют в честь освобождения города. Зажженные огни Ростральных колонн и залпы орудий на фоне ночного неба над Невой. Как знак, как символ – мы выжили, мы победили. И мы будем жить.

И, конечно же, в этот день, 27 января, главной точкой притяжения для многих из нас становится Пискаревское мемориальное кладбище. Раньше, до 20 века, здесь был маленький сельский погост. Кстати, фрагменты этого деревенского кладбища можно обнаружить до сих пор. Оно находится чуть поодаль от основного мемориала. И так было до конца 30-х годов прошлого века. Но в 1937-м году  Ленгорсовет принимает решение закрыть несколько кладбищ в черте города, потому что активно велась застройка Ленинграда. И на  30-ти гектарах совхоза «Пискаревский» проводят границы нового кладбища. В 39-м году оно стало расширяться, потому что именно  сюда стали привозить тела солдат, погибших в советско-финской войне.

А в январе 1942 года исполком Ленинградского городского Совета в виду огромного количества умирающих каждый день жителей принимает решение свозить сюда тела ленинградцев. В январе, для справки, до 4-х тысяч человек умирали в день. В день! И вот с этого месяца, январь 42-го, и начинается трагическая история той Пискаревки, которую сейчас знает весь мир. Это официальный факт.

Пискаревский мемориальный комплекс — самое большое массовое захоронение в мире. Здесь покоятся более полумиллиона ленинградцев. Без имен. Установить их личности крайне сложно. За 77 лет удалось установить имена только 12 тысяч человек. 12 тысяч из полумиллиона.  И еще раз хочу подчеркнуть эту мысль о том, что у большинства из тех, кто сейчас живет в городе на Неве, с блокадой связана своя личная история, история своей семьи. Есть рассказы, фотографии, воспоминания, которые передаются из поколения в поколение.

И у нашей программы «Пульс города» есть тоже своя традиция. Мы каждый год 27 января едем с утра на Пискаревское мемориальное кладбище, куда в этот день приходит огромное количество людей. И среди этих людей мы находим именно тех, кто прошел через блокаду. И задаем им  только один вопрос. Опишите, пожалуйста, один эпизод или случай, который вы лучше вы всего запомнили из вашей жизни в осажденном городе. И за этими короткими рассказами и открывается величественная и страшная картина жизни блокадного Ленинграда».

— Мама дала нам поесть, картофельные очистки. Пожарила на сковородке, без масла, без всего. Я ее очень пожалела. Думала, бедная мама, нечего ей нам дать поесть.

— Мы на Охте жили. За водой нужно было ходить на Неву. Было страшно, зима была ужасная. Мама уходила, оставляла троих детей. И не знала, придет обратно или не придет. Помню, принесет бидончик воды, и нас мыла. Всех подряд. Начиная с маленького. Потом остальные. Также за продуктами, через Неву. Нужно было отоваривать карточки. У Смольного был магазин. Тоже занимали очередь ночью.

— Когда были бомбежки, было такое, что мы были на кухне, бомба упала, рама вылетела. Мы спрятались, залезли в сундук. Родители приходят с работы – нас нет. Начали искать. А потом отец говорит: «Дай мне рубашку переодеть». Мать открыла сундук, а мы в сундуке спим. Спрятались от холода.

— Нас было четверо у мамы. Отец в 1943 году погиб. Так мы его больше не видели. Я была старшая, и младший только родился. Страшно было смотреть на то, как маленький плакал, а есть нечего. И самое страшное, как вечером летят самолеты нас бомбить. И голод. Как-то выжили.

— Мама работала. Я была очень маленькая. Папа работал на судостроительном заводе, Адмиралтейский. Попал осколок в правый висок, и папа погиб. И здесь он похоронен. Я к нему прихожу.