Говорят, у того, кто в молодости не был революционером, никогда не было сердца, а у того, кто, повзрослев, не стал консерватором — никогда не было мозгов. По такой траектории развивается творческая судьба многих художников.
Но бывает и проще, когда фундаментальные принципы, явленные ученику академической школой, прорастают в нем всю оставшуюся жизнь. Вот так вот, вслед за Бродским — «И вот, столь долго состоя при Музах, я отдал предпочтение классицизму» — слова, которые можно было начертать девизом скульпторов, чьи работы собрала выставка «Диалоги. Петербургский академизм».
Людей не просто разных, разных эпох в истории городского монументального искусства за последние 100 лет. В послереволюционный период, в советское время, во времена «перестройки», а также уже и в современной России эти скульпторы следовали канонам и сами стали их символами — Аникушин, Чаркин, Веркова, Шоров.
Их стараниями античность продолжает цвести в классическом ордере нашего города. В античных же категориях гармонии и меры на экспозицию смотрела и корреспондент телеканала «Санкт-Петербург» Дарья Патрина.
В галерее «Артефичи» встретились три поколения петербургских — ленинградских скульпторов. Дедушки, отцы и дети. Встретились, как видите, и в буквальном смысле слова и в переносном. Выставка «Диалоги» — о продолжающейся традиции петербургского академизма. Даже в пространстве небольшой эти скульптуры не спорят друг с другом, скорее, звучат в унисон. Хотя работ много — более 60 и хронологически они охватывают целый век петербургской-ленинградской скульптуры.
Олег Шоров,скульптор: «Эта цепочка не прерывается, здесь представлены почти все ученики Матвеева, и ученики учеников Матвеева, и это все продолжается».
Учениками Матвеева, много лет преподававшего в Академии, называют и Михаила Аникушина, и Александра Игнатьева, и Василия Стамова, и Любовь Холину, и Григория Ястребенецкого. И их работы — в этом зале. Григорий Данилович, кстати, сейчас — самый старший из ныне живущих ленинградских скульпторов. 96. И о том, что такое петербургский академизм в скульптуре, он размышляет так.
Григорий Ястребенецкий, скульптор: «Сделать похожим просто. Понять сущность, вот что важно… Это, мне кажется, как раз академическое искусство. Точность формы и точность существа человека или образа, который он создает».
Между собой все авторы, представленные на выставке, связаны самыми разнообразными нитями — родственными, дружескими, ученическими. Но связи эти явлены негромко. Вот Павел Игнатьев, запечатленный бабушкой Любовью Холиной, а вот — его собственные скульптуры. Или работы Альберта Чаркина, а пососедству — работы его ученика Олега Шорова.
Но действительно удивились создатели выставки, когда поняли, что абсолютно все экспонаты были в разное время рождены по одному городскому адресу — в доме на Песочной набережной. Том самом, который был построен в 1961 году и где первый этаж был спроектирован под мастерские для скульпторов.
Борис Петров, скульптор: «Все скульпторы стремились попасть на Песочную набережную. Действительно уникальное место».
Григорий Ястребенецкий, скульптор: «Устраивали шашлыки на крыше, такая была хорошая веселая жизнь».
Шашлыки на плоской крыше этого дома уже давно никто не делает. Но вид по-прежнему прекрасен… И первый этаж по-прежнему оккупирован скульпторами. И знаменитый коридор хранит следы былого».
Олег Шоров, скульптор: «Здесь на первом этаже 16 мастерских… прогулка по коридору… Все накладывается друг на друга».
Кстати, вторая лестница, до которой редко доходит обычный гость, — конечно, не музей, но вполне репрезентативное собрание гипсовых слепков.
Олег Шоров, скульптор: «Они многие уже в материале в парках, в садах, на заводах. Мы, как можем, храним. А вот здесь работаю я».
Олегу Шорову мастерская перешла от учителя — Альберта Чаркина. В доме на Песочной такое часто — мастерские переходят из поколения в поколение, если речь о династии, или от учителя к ученику. От бывших владельцев новым остается не только пространство, но также предметы, эскизы, инструменты и материалы.
Такой физический аспект преемственности. Материальный. Но, как показывает практика, это не мешает развиваться дальше, тянуться в новых направлениях, искать новые формы и новые пластические решения. Но помогает «держаться корней» и находиться как будто в постоянных диалогах с предшественниками!
