Над Ленинградом – смертная угроза…
Бессонны ночи, тяжек день любой.
Но мы забыли, что такое слёзы,
что называлось страхом и мольбой.
Илья Шевченко, корреспондент:
Из таких репродукторов стихи Ольги Берггольц во время блокады слышал весь Ленинград. Она – человек с очень тяжёлой судьбой. В 1937-м был арестован, а потом расстрелян её первый муж Борис Корнилов. Год спустя она сама провела 117 дней в тюрьме по ложному обвинению, пока претензии к ней не были сняты. Но начало войны и осада Ленинграда затмили для Берггольц личную трагедию. Поэтесса сразу обратилась к руководителю городского Союза писателей Вере Кетлинской, чтобы понять, чем может быть полезна. Берггольц направили в литературно-драматическую редакцию Ленинградского радио.
Скрипят полозья в городе, скрипят.
Как многих нам уже не досчитаться!
Но мы не плачем: правду говорят,
что слёзы вымерзли у ленинградцев.
Анна Богдан, заведующая школьным музеем «Истоки жизни – Невская застава» имени О. Ф. Берггольц школы № 340 Невского района Санкт-Петербурга:
Мы находимся в блокадном интерьере ленинградской квартиры, и такая обстановка была не чужда и Ольге Берггольц. Это пишущая машинка американской фирмы Remington. Именно такая была у Ольги Берггольц. Она получила её в подарок в 1937 году. И на машинке Remington были написаны все её блокадные стихи. В первых числах января 42-го года Радиокомитет помог всем миром Ольге Берггольц увидеться с отцом. Он находился на фабрике «Красный ткач», был там на казарменном положении. Как мы знаем, он был врачом. Кто-то налил жиденького чая, кто-то дал две папиросы. Нужно было дойти сначала до Московского вокзала, потом до площади Александра Невского, дойти почти до Володарского моста и там перейти через замёрзшую Неву на правый берег. И вот когда она всё-таки добралась до отца, лицо её было настолько тёмным и неузнаваемым, что поначалу он её не узнал. И момент вот этого узнавания отца своей дочери, он случился только тогда, когда Ольга Берггольц заговорила.
Но в блокадную зиму поэтесса переходит вовсе на казарменное положение. Она всё чаще ночует прямо на работе в Радиокомитете. В конце января 1942 года от истощения умирает муж писательницы Николай Молчанов. Но, несмотря ни на что, Берггольц наотрез отказывается от эвакуации и не покидает родной город.
Двойною жизнью мы сейчас живём:
в кольце и стуже, в голоде, в печали
Мы дышим завтрашним —
счастливым, щедрым днём.
Мы сами этот день завоевали.
Илья Шевченко, корреспондент:
Стихи Ольги Берггольц звучали в эфире почти ежедневно. Однажды они спасли её саму. Поэтесса шла по тёмной заснеженной улице, пробираясь между сугробами и телами. Возле Филармонии споткнулась, упала. От слабости не могла подняться, но услышала собственный голос, читающий стихи. Подумала, что сошла с ума, но это была трансляция её радиовыступления. Берггольц твёрдо решила выжить.
После победы в Великой Отечественной войне поэтесса продолжила много и плодотворно работать, отдавая дань памяти павшим. Сегодня её строки высечены на мемориальной стене Пискарёвского кладбища.
Здесь лежат ленинградцы.
Здесь горожане – мужчины, женщины, дети.
Рядом с ними солдаты-красноармейцы.
<…>
Их имён благородных мы здесь перечислить не сможем,
Так их много под вечной охраной гранита.
Но знай, внимающий этим камням:
Никто не забыт и ничто не забыто.
