ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:
«Очень важная новость из области медицины. Как сообщили в правительстве города, скоро у нас появится новый онкологический амбулаторный центр. Он будет построен на базе Городского онкодиспансера на проспекте Ветеранов уже в этом году. Сейчас полностью сформировано техническое задание. Центр сможет принимать до 800 пациентов в сутки и будет оснащен линейными ускорителями, диагностическим оборудованием и цифровым компьютерным томографом.

И ещё для справки. За последние 5 лет город закупил более 250 единиц оборудования для лечения онкологических заболеваний, в том числе благодаря поддержке федерального центра.

И давайте продолжим эту очень важную тему. Напомню, что сейчас нашими специалистами очень активно ведётся работа над созданием противоопухолевых вакцин. Это будет такой вид иммунотерапии, при котором раковые клетки уничтожают путем стимуляции и активизации иммунитета самого пациента. Российских противоопухолевых вакцин существует несколько. Например, в нашем петербургском центре онкологии имени Петрова разработано уже более 10 таких препаратов, два из которых зарегистрированы и доступны для пациентов с меланомой, некоторыми типами опухолей мозга и сарком мягких тканей.

Итак. Вакцина против рака. Как наши учёные ещё на один шаг приблизились к созданию самого главного лекарства в 21-м веке? Мы покажем, насколько специалисты уже близки к успеху, и попытаемся ответить на вопрос, а когда мы будем лечить рак, как обыкновенный грипп или ковид? Полина Ганичева ответит на эти вопросы».

Вакцина от рака от института Гамалеи. Звучит как прорыв. Все ещё помнят их первый в мире «Спутник». На этот раз ученые создали модель меланомы – очень серьезной, агрессивной опухоли. И испытали на нём свою новую мРНК вакцину. Оказалось: она уничтожает не только опухоль, но и метастазы. Уже осенью могут начаться испытания вакцины на людях. Что это значит для пациентов и как ещё болезнь пытаются победить сегодня? О научных прорывах прямо из лабораторий Петербурга.

Операционная онкоцентра имени Напалкова. Пациенту устанавливают порт. Когда нужно много «химии» – много и часто – через него это делать проще. Через пару часов пациента отпускают домой. И скоро можно будет сюда – на химиотерапию. Она, хирургическое лечение и облучение – вот три кита современной онкологии. Но решить эту проблему раз и навсегда сможет только вакцина – объясняет директор онкоцентра Владимир Моисеенко.

ВЛАДИМИР МОИСЕЕНКО, директор онкологического центра им. Н.П. Напалкова, член-корреспондент РАН, доктор медицинских наук:
«Был такой профессор, который сказал, что вакцинировать от рака так же сложно, как добиться отторжения левого уха, оставив правое. Иммунотерапия – это самый перспективный метод лечения. Потому что химиотерапия исчерпала свои возможности. Вряд ли что-то новое появится, что сделает революцию. Гормонотерапия тоже уже близка к потолку. А здесь иммунная система, она не имеет ограничений».

Любая вакцина работает с иммунитетом. Одни (как прививка от гриппа) – это профилактика. Вакцины от рака другие – лечебные. Сделать их «заранее» «на всякий случай» нельзя. Это вакцины только для онкобольных. И работают они с лимфоцитами – профессиональными киллерами организма. Их задача – обнаруживать все чужое и уничтожать.

В научном отделе онкоцентра лимфоциты изучают биологи, физики и математики. У них свой подход.

АЛЕКСЕЙ БОГДАНОВ, заместитель директора по научной работе онкологического центра им. Н.П. Напалкова, кандидат физико-математических наук:
«Что можно сделать? Можно взять опухоль пациента. Выделить те Т-лимфоциты, которые активны, которые могут её «есть», убивать и размножить. А после этого ввести их пацинету. То есть сделать так называемый биомедицинский клеточный продукт. И если мы это сделаем – есть большой шанс, что ему не просто станет лучше, а он может даже, не побоюсь этого слова, исцелиться».

Пока все онковакцины персональны. Для каждого пациента и типа опухоли нужна своя. Например, вакцина Гамалеи, предварительно действует на меланому. Следующая (петербургская) разработка – тоже. Но она уже испытана на пациентах.

Лаборатория онкоиммунологии в исследовательском центре имени Петрова. Здесь испытывали, а скоро будут производить дендритно-клеточную вакцину от рака. Вообще нас тут быть не должно. Как только пройдёт лицензирование, ни одного журналиста в чистую зону не пустят. А пока можно увидеть, где и как вакцину будут делать. Сначала пациент сдаёт кровь.

В чистой зоне из крови пациента получают дендритные клетки. Когда их вернут в организм вместе с вакциной, они уже будут знать, где искать опухоль. И «обучат» этому киллеров-лимфоцитов. Вакцина для Луизы Пимаховой уже готова. Она фармацевт, учитель биологии. Борется с болезнью 10 лет. 4-я стадия. Уже три года приезжает сюда из Краснодара за прививкой. Когда все остальные способы лечения перестали работать, помогли дендритные клетки.

ЛУИЗА ПИМАХОВА:
«Понимаете, для онкобольного, мне кажется, самое страшное – услышать, что «мы вам больше ничем не можем помочь». Вот это самое страшное. А когда тебе говорят: «Да!», – тебе больше ничего не надо. Ты понимаешь, что надо идти дальше, вперед. И не сдаваться».

Вот они – эти дендритные клетки. Ни графика, ни монтаж – реальная картинка с космическим увеличением. Их функция в организме – распознавать всё чужое. Но опухоли хорошо маскируются, меняются и даже «вербуют» клетки иммунитета, чтобы те служили им. И вот, почему привычное лекарство в какой-то момент перестает действовать.

Здесь под огромным увеличением – рак толстой кишки. Вот клетки опухоли. Уже спокойные. На них действует лечение. Но опухоль не статична и не однородна. Больше всего она хочет жить и расти. Иммунитету сообщили: лечимся! действуем на эти! Вытянутые и тонкие клетки, а потом в этой же опухоли появляются другие – маленькие и округлые. На них это лекарство, конечно, не подействует. И такие превращения могут происходить раз за разом.

Тогда любое лечение будет только временным, а болезнь – всегда на шаг впереди врачей.

ТАТЬЯНА НЕХАЕВА, заведующая научным отделом онкоиммунологии НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова, кандидат медицинских наук:
«Каждый лимфоцит должен убивать определенную опухоль, распознав её по какому-то маркеру. Вот мы обучаем максимальному числу маркеров, которые появляются на опухоли. Чем больше инструментов будет в руках врача, тем больше возможность у пациента получить на это ответ и продолжать бороться с опухолью».

Но как предугадать все возможные изменения? За годы исследований ученые собрали целый банк таких «маркеров».

ПОЛИНА ГАНИЧЕВА, корреспондент:
«В биобанке, вот в этих криохранилищах, клеточные культуры почти всех видов опухолей, клеточные культуры метастазов, клетки иммунной системы, все вместе – почти 1 000 образцов. Хранятся они вот здесь. В консолях. В каждой консоли – пробирки. Температура каждого криохранилища – ниже -100 градусов. Сухая фаза жидкого азота, чтобы совсем никакой жидкости там не было. И вот в таких пробирках хранят биоматериал. После хранилища в руках такая размораживается за 1 минуту».

Так в дендритные клетки как бы загружают информацию не только об одном преступнике, а целую базу. Совсем скоро разработка должна получить лицензию на производство.

Эту девочку зовут Эмили. В 5 лет ей диагностировали острый лейкоз. К 10-ти ни одно из известных лечений уже не помогало. Тогда родителям предложили экспериментальный метод. Её же лимфоциты «перепрограммориовали» и ввели обратно. Девочка, у которой не было шансов выжить, уже 10 лет в ремиссии. Потом был Алёша из Оренбурга – и та же технология. С ней тоже работают в онкоцентре.

ВЛАДИСЛАВ СЕРГЕЕВ, научный сотрудник отдела онкоиммунологии НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова:
«Он размножается с безумной скоростью. С безумной. Образуются армады таких т-лимфоцитов. Если мы вводим пациенту миллион – через 2 недели у пациента могут быть десятки миллиардов в крови. У части пациентов они вызывают долгую ремиссию. Мы говорим «длительную», но фактически мы подразумеваем выздоровление».

Эта разработка пока на стадии доклинических испытаний. Но все хотят услышать точную дату. Когда будет вакцина? Одна общая или много разных.

АЛЕКСЕЙ БЕЛЯЕВ, директор НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова, член-корреспондент РАН, доктор медицинских наук:
«Любая, даже доброкачественная опухоль – это атрибут живой ткани. Это неизбежно. Везде происходят сбои. Различная частота, разного уровня сбои. Почему организм не справляется? Трудно сказать. Ведь организм хорошо борется с вирусами, но когда-то он не справляется. И с микробами. Нет лекарства такого, которое влияет при всех болезнях. Даже вот при определенной группе нам главное научиться искать тот критерий, кому конкретно поможет это лекарство».

Возможно, вакцина Гамалеи станет научным прорывом, и несколько видов рака действительно победит прививка. Дендритные клетки скоро станут доступнее – это поможет другим пациентам, например, с меланомой. И пока нет волшебной таблетки – одной на всех – есть много разных подходов. И каждый из них – это попытка помочь. И чем больше их будет, не важно, в каком городе и в каком институте, тем ближе эта научная мечта. Не ремиссия, а излечение от рака.