ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:
«Начало февраля прошло в Петербурге под знаком чеховского юбилея. 29 января мы отметили 165 лет со дня рождения Антона Павловича Чехова. В нашем городе не так много памятных мест, связанных с писателем. В Центральном районе, между улицами Некрасова и Жуковского, есть улица, которая носит имя Чехова. Она не очень большая, её протяженность не более одного километра. До революции эта улица называлась Эртелев переулок. Антон Павлович не имел постоянного жилья в Петербурге, но постоянно приезжал в наш город по издательским делам. Во время своих приездов Чехов очень часто останавливался на квартире своего приятеля и издателя Алексея Сергеевича Суворина, которая как раз и находилась в Эртелевом переулке.

Вот есть у нас улица Чехова, но нет ни одной мемориальной доски в память о писателе. Нет памятника или бюста. Хотя именно у нас в 1896 году на сцене императорского Александринского театра, как писали газетчики тех лет, с треском провалилась премьера его пьесы «Чайка».

Но творчество Чехова масштабнее и выше всех памятников и бюстов. Чехов смог описать нас. Смог показать нас. Кто мы? Почему мы такие? И в дни чеховского юбилея давайте попробуем понять, в чём феномен этого писателя, и почему его произведения как будто бы специально написаны про нас и наше время. Итак, репортаж «Чехов нашего времени». Написал и снял его Антон Павлович. Не Чехов. Цуман. Давайте посмотрим».

Из школьной программы мы знаем: официальные чеховские места – это Таганрог, Московская область, Москва, Ялта. Петербург в этом перечне не упоминается. Но если вспомнить строчки его произведений, можно с удивлением обнаружить, что Чехов как будто мастерски описал город нашего времени. Точнее, погоду этого города.

Да, в Петербурге есть улица Чехова. Бывший Эртелев переулок. И дом №6, принадлежавший крупному издателю, а говоря современным языком, медиамагнату Александру Суворину. Где Чехов не жил, но, как тогда говорили, живал.

С историком Петром Гордеевым идем в буквальном смысле чеховскими улицами. Ведь даже своих героев писатель буквально селил неподалеку от себя. Пример – Ковенский переулок, где жил Лаевский из дуэли. Да и в целом у москвича Чехова с Петербургом были особые отношения.

Но на этих улицах нет ни памятника, ни даже мемориальной таблички. Единственное монументальное изображение Чехова скрывается во двориках Петроградской стороны.

Мастерская Михаила Аникушина, автора двух известнейших памятников Пушкину у Русского музея и Ленина на Московской площади. Но центр этой экспозиции – макет памятника Чехову, над которым мастер работал 37 лет до самой смерти, отрабатывая вариант за вариантом. Поэтому Чеховых здесь пожалуй больше, чем Лениных.

Так и получилось, что Чехов, из всех мест Петербурга больше всего любивший Аптекарский остров, все же в итоге на нем в каком-то смысле поселился. Где, если прислушаться, можно различить монологи его героев.

А вот еще одно неявное Чеховское место. Александринский театр, на сцене которого были поставлены все его пьесы. И в актерском фойе которого сам чехов лично читал актерам ныне самое исполняемое свое произведение – «Чайку». Которая прямо на премьере провалилась.

Историк театра Александр Чепуров рассказывает. Критика первого спектакля была разгромной, что отразилось и в заголовках, и в карикатурах. С одной стороны, зритель не понимал, почему автор назвал драму комедией. С другой – режиссер и артисты актерской школы 19 века не совсем поняли, как играть столь новаторскую пьесу. В третьих, спектакль освистывали в основном ревнивые собратья Чехова по перу. Не простившие ему такого быстрого взлета на писательский Олимп.

Чехов переживал первый провал очень болезненно. В сердцах говорил, мол, в Петербург больше ни ногой. Тем не менее, до самой смерти автора все премьеры новых пьес выходили именно в Александринском театре. И ход авторской и режиссерской мысли можно проследить буквально построчно.

Подлинные рабочие и цензорские экземпляры из фондов государственной театральной библиотеки. Именно здесь можно увидеть подлинного Чехова, рассказывает заведующая сектором редкой книги Вера Харламова. И прочесть его без цензурных купюр того времени.

А вот буквально Чехов в подлиннике. Собственноручный автограф пьесы «Свадьба». Четкий, ровный почерк, где старательно выведена каждая буква. Совсем не врачебный, как сказали бы мы сегодня. Хотя, как мы знаем из уроков литературы, Чехов был врачом. Знавшим особенности не только тела человека, но и его души.

Театрализованное представление военно-медицинского музея. Цитаты из чеховской «Краткой анатомии человека». Один из предметов реквизита – врачебный саквояж. А вот подлинные инструменты из музейных фондов, которые Чехов как земский доктор, говоря современным языком, участковый терапевт, должен был постоянно в этом саквояже носить.

И что самое парадоксальное, уже будучи с молодости неизлечимо больным, он будучи профессиональным врачом, не то что отказывался в это верить – он отказывался ставить себе диагноз. А в реплики своих героев вложил свое отношение к будничной суете.

И в описании действительности Чехов описал петербуржца своего времени. Согласно ему, герой «Рассказа неизвестного человека» Орлов внешность имел типично петербургскую – узкие плечи, длинную талию.

Художник Дмитрий Яковин по чеховскому описанию рисует для нас портрет петербуржца конца 19 века. Получается типичный Беликов – человек в футляре. Но гений Чехова еще и в том, что по этому описанию можно представить и Петербуржца 21 века.

Да, Чехов писал о своем времени. Но получилось так, как будто писал он про нашу сегодняшнюю реальность. Реальность, которую он сам и помог создать. Например, кинофильмы и о самом Чехове, и по его произведениям основаны на тех же самых принципах, которые Антон Павлович закладывал, даже не подозревая, как он изменит этот мир.

Искусствовед и историк кино Сергей Ильченко поясняет: феномен Чехова не только в том, что на его драматургии основаны и школа Станиславского, и весь современный кинематограф. А в том, что та же самая Чайка может быть поставлена в любой точке мира и на любом языке. В Японии или в Америке.

А если пьеса вне времени, то так же вне времени и его герои, каждого из которых мы можем найти буквально внутри себя. Полностью подтвердив правоту фразы  «Чехов – это мы, мы – это Чехов». И личности со страниц его произведений. Скажи, кто ты из героев Чехова, и я скажу тебе, кто ты. Так и получается, что чеховские пьесы – это не просто строчка в школьной программе по литературе, а энциклопедия всей нашей жизни. А сам Чехов – не просто образ из глубины 19 века, а наш современник. И отчасти – все-таки Петербуржец.