Ольга Таратынова, директор Государственного музея-заповедника «Царское Село»:

Мне Бог дал родиться в Ленинграде — Петербурге, и это как дворянское звание, например. Это тебе за никакие заслуги, просто вот тебе повезло в жизни, и ты должен быть достоин этого.
Я очень люблю Невский проспект, особенно вечером, Мойка вся — это очень романтичные места, и мне они как-то дают расслабление некое душевное. Но, знаете, всё равно часто даже в выходные я приезжаю гулять в Царское Село.
Когда мне сказали, что вот сегодня сдают Лионский зал, я скорее поспешила сюда, чтобы посмотреть это помещение вот ещё до мебели, которая здесь сейчас стоит, до картин, которые висят на стенах. Честно говоря, зайдя сюда, я ахнула.
Мне повезло в том, что я попала в ГИОП работать, и встретилась с этими замечательными людьми, вот старое поколение, которое привило мне вот эту любовь к старому городу. Это были 80-е годы, и тогда ГИОП пытался описывать ещё те немногочисленные предметы декора, которые сохранились в квартирах в жилых, для того, чтобы попытаться их систематизировать и сохранить для потомков. Я навидалась этих коммуналок, в которых там по 20 жильцов, но при этом в комнате, например, мог оказаться фонтан посреди комнаты, живопись, которая была рассечена на несколько частей на потолке перегородками, и трое соседей имели возможность, лёжа в кровати наблюдать Амуров, Психей, невероятную красоту. Сейчас этих коммуналок уже почти не осталось, а тогда это было впечатление.
Мне говорили, что вот ты не хочешь подумать об этом месте – директора «Царского Села»? Я говорила, слушайте, ну в этой очереди я последняя, наверное. Но как-то так получилось, что мне позвонил Министр культуры и сказал, что вот «мной принято решение, но вам нужно очень быстро, в течение недели приступать к работе».
Я испытываю какое-то внутреннее ликование, когда мы принимаем после окончания работ тот или иной объект. Для меня это счастливый день, это как рождение нового ребёнка в семье. Лионский зал — это, можно сказать, последнее наше достижение. Я лично его очень люблю, мне он кажется совершенным, и по качеству отделки он вполне сравним с янтарной комнатой. Мы знали, что шёлк для этой гостиной поставлялся мануфактурой, находящейся в городе Лион во Франции, и оказалось, что, во-первых, мануфактура сохранилась и она до сих пор функционирует и выпускает ткани, во-вторых, у них в архивах к нашему неописуемому восторгу сохранились документы Дворцового управления, по которым был заказан вот этот самый шёлк. Назывался он «золотой бутон», так что мы можем говорить об абсолютной идентичности вот этого «золотого бутона» тому шёлку, который когда-то до войны здесь был.
Судьба Царского Села она сложилась так, что он, как и прочие пригороды, было разрушен, остались только стены без окон, без дверей, без кровли. Начали первые реставрационные работы в 1957 году — уже прошло 12 лет с момента окончания войны. До сих пор эти работы ведутся во дворце. Мало кто об этом знает. Когда я сюда пришла, я сама для себя определила основной своей задачей — это ускорить процесс восстановления. Мы все навалились на это и мы вот первые десятилетия прямо каждый год что-то открывали. Собственно, вот для этого мы, наверное, работаем — для таких мгновений, когда ты ощущаешь себя причастным к огромному делу, к огромному и нужному всем возрождению нашего дворца.
Царское Село – это родное место. Я считаю, что это большое счастье такое место найти, работать в нём, приносить пользу, и главное, что с каждым годом это место становится всё краше и лучше.