В гостях у программы «Утро​ в​ Петербурге» Ирина Гурулёва, заместитель заведующего Отделом научной реставрации и консервации Государственного Эрмитажа.

Николай Растворцев, ведущий: Сегодня в центре внимания выставка, посвященная основателю эрмитажной школы живописи Андрею Митрохину, — «Первейший в своём искусстве». Эрмитажную реставрацию можно назвать ровесницей самого музея. После приобретения императрицы Екатерины II первой коллекции, практически сразу возникла необходимость в восстановлении тех или иных работ. Поначалу этим занимались зарубежные специалисты. В 1764 году появляется первая коллекция, а спустя год появляется на свет Андрей Митрохин, который и станет через несколько лет первым русским мастером реставрации. В начале XIX века он осваивает технику перевода. Насколько эта техника помогла сохранить шедевры для последующих поколений?

Ирина Гурулёва, заместитель заведующего Отделом научной реставрации и консервации Государственного Эрмитажа: Вопрос относительно техники перевода спорный, потому что в XVIII веке, когда он был изобретён, и в XIX веке однозначно считался панацеей для спасения живописи на дереве. Деревянная основа была очень подвержена воздействию насекомых, температуры, влажности, и от её повреждений страдала живопись. Техника перевода действительно позволила сохранить многие произведения, которым грозила утрата. В дальнейшем, современные исследования ХХ века показали, что эта техника достаточно агрессивна по отношению к живописи, и от неё было решено отказаться.  

Николай Растворцев, ведущий: Что мог сделать Андрей Митрохин с теми шедеврами, которые достались ему в том состоянии, в котором они были? Был ли у него выбор?

Ирина Гурулёва, заместитель заведующего Отделом научной реставрации и консервации Государственного Эрмитажа: Все, что он сделал, это было лучшее. Технологии тех лет не позволяли сохранить деревянную основу так, как это делается сейчас. Поэтому данный сложный процесс перевода позволял действительно сохранить живопись теми средствами, которые были. В то время это была очень сложная операция.

Марианна Дьякова, ведущая: Мы знаем, что Андрей Митрохин реставрировал шедевры гениев, таких как Рубенс, Антонис Ван Дейк, Рембрандт. Сохранились ли его воспоминания о том, как он себя чувствовал, поступаясь к таким шедеврам?

Ирина Гурулёва, заместитель заведующего Отделом научной реставрации и консервации Государственного Эрмитажа: Есть архивные данные, которые доступны у нас в Эрмитаже. Часть из них представлена на выставке в оригинале и в цифровых программах. Там он рассуждает о том, как много лет работал, приступал, изучал и, наконец, позволил себе непосредственно заняться реставрацией. Счёл себя достойным проводить эти работы и в дальнейшем уже считался опытным мастером. 

Николай Растворцев, ведущий: На выставке представлено 16 картин, которые отреставрированы Митрохиным. При этом мы знаем, что общее количество картин галереи в технике перевода, отреставрированных им, составляет более 90. Произведения, которые он реставрировал в иных техниках, исчисляются сотнями. Почему выбрали именно эти 16 картин?

Ирина Гурулёва, заместитель заведующего Отделом научной реставрации и консервации Государственного Эрмитажа: Техника перевода — одна из наиболее сложных технологий того времени, и было важно показать именно то, как это меняло произведения. Потому что те произведения, которые были на деревянных основах, переводились на холст, иногда на медь. Всё это можно увидеть на выставке, на оборотных сторонах картин, где оставлены даже подписи Митрохина. Ведь это вершина механической реставрации XIX века, поэтому акцент был сделан именно на этих работах. 

Марианна Дьякова, ведущая: Можно ли сказать, что у реставрации есть тоже определённые школы для определённых школ живописи либо разные подходы к почерку того или иного живописца?

Ирина Гурулёва, заместитель заведующего Отделом научной реставрации и консервации Государственного Эрмитажа: Скорее второе. Любой случай реставрации достаточно уникален, даже если мы говорим о работах одного и того же мастера, художника. Никогда нельзя подходить с одной меркой, потому как это всегда индивидуальный подход. Сейчас есть современные химики, что изучают технологические особенности тех или иных художников, школ, согласно их локациям, но в целом, это всегда индивидуально для любого реставратора и любого произведения.

Марианна Дьякова, ведущая: Какие инструменты использовал Митрохин и сохранились ли они?

Ирина Гурулёва, заместитель заведующего Отделом научной реставрации и консервации Государственного Эрмитажа: На выставке представлены инструменты, но это не те, которыми работал непосредственно Митрохин или другие наши реставраторы. Мы подобрали старинные инструменты, которые использовались для техники перевода. Витрина с ними расположена в Гербовом зале, у входа в Пикетный зал. Представлено много столярных инструментов, потому что перевод — это работа с деревом. Наши коллеги — реставраторы мебели, имеют своё собрание, которое они сформировали, и мы для выставки отобрали часть этих инструментов, для лучшего понимания, что же использовалось. 

Николай Растворцев, ведущий: Андрей Филиппович Митрохин по праву считается основателем Школы Эрмитажа — как учебного заведения, так и системы научных знаний, взглядов и освоения практических приёмов. Существуют ли сегодня методики и приёмы Митрохина, что используют реставраторы ХХI века и которые они обязательно передадут следующим поколениям?

Ирина Гурулёва, заместитель заведующего Отделом научной реставрации и консервации Государственного Эрмитажа: Именно Митрохин ввёл известный всем реставраторам осетровый клей для укрепления основы. Тут важно то, что он как основатель школы передавал свои знания, потому как реставрация до начала XIX века была системой секретных знаний. Реставраторы любили хранить всё при себе и не делиться. Митрохин основал именно школу, которая дала преемственность поколения и обучения из рук в руки, что наиболее важно для практической работы реставратора. До сих пор выпускники Академии художеств, как и в XIX веке, приходят в Эрмитаж и становятся будущими нашими реставраторами. 

Николай Растворцев, ведущий: Андрей Филиппович уже тогда понимал, что это надо передавать, а не прятать.

Ирина Гурулёва, заместитель заведующего Отделом научной реставрации и консервации Государственного Эрмитажа: Именно отечественных художников и отечественную реставрацию, дабы она развивалась у нас в стране, а не приглашать из-за рубежа художников.

Марианна Дьякова, ведущая: Что на выставке на ваш взгляд требует особого детального погружения, рассмотрения? К чему нужно присмотреться особенно?

Ирина Гурулёва, заместитель заведующего Отделом научной реставрации и консервации Государственного Эрмитажа: Все экспонаты на выставке однозначно шедевры, которые в основном сняты с постоянной экспозиции на время. Есть одна картина, которая была специально к выставке отреставрирована, это автопортрет итальянского художника Креспи. Она сопровождена стендом, где есть фотографии «до» и в процессе реставрации. Можно посмотреть на современную реставрацию картины, переведенной Андреем Филипповичем. Есть примеры переводов разных лет, картины разных школ, от небольших и до больших, высотой более 2 метров. В этом процессе чем больше площадь картины, тем труднее и ответственнее для реставратора.

Николай Растворцев, ведущий: Выставка была открыта 8 июня и по 8 сентября доступна для всех ценителей искусства.