СЕРГЕЙ АНДРОСОВ, главный научный сотрудник Отдела Западноевропейского изобразительного искусства Государственного Эрмитажа:

Не знаю, что может быть лучше набережных Невы. Всегда идёшь по одной стороне и видишь другую сторону. И вот это у меня, например, рождает какое-то чувство гармонии и удивительной красоты.
Как раньше острили, в Эрмитаж можно попасть или из лаборантов, или из аспирантов. Но сначала меня взяли лаборантом, как я понимаю, присматривались, а потом я перешёл в стадию аспиранта. Вообще-то я мечтал заниматься итальянской живописью, но когда человек приходит в Эрмитаж, у него не спрашивают, чем он хочет заниматься, а ему что-то дают. Мне дали итальянскую скульптуру. Не знаю, кому пришла в голову такая идея, но это была хорошая идея, потому что оказалось, что наша итальянская коллекция довольно хорошая, богатая, но малоизученная. Ну вот этот скорчившийся мальчик Микеланджело, я его с детства знал, я знал, что это Микеланджело, но потом, когда пришлось заниматься, оказалось, что всё не так просто. Но с другой стороны — это, действительно, шедевр. Блок мрамора, в который вписана эта фигура, она, кроме того, удивительно экспрессивна, выразительна по своей позе. Хотя она не закончена, она уже даже в нынешнем виде живёт. Трудно предположить, что был какой то второй гениальный скульптор, кроме Микеланджело, который мог так работать. Сейчас я уже могу довольно уверенно сказать, что она уже вошла в число достоверных произведений Микеланджело.
История искусств всё-таки прежде всего — история, так скажем. Она должна основываться на фактах, на документах и так далее. Но в отличие от нормальных историков, мы ещё имеем произведения искусства, которые дополняют эту историю и её украшают и делают нас по отношению к историкам более богатыми. У нас больше инструментарий. В каждом маленьком нюансе, если его найти, то за этим можно усмотреть отражение какого-то гораздо более значительного события. Это очень интересно, мне кажется.
Раньше, когда обеденный перерыв или в свободное время, просто ходил по Эрмитажу и смотрел и что-то открывал новое: и восточные залы, и античные залы. То, чем никогда не занимался.
Вот одна из моих любимых картин, она всегда мне нравилась — сначала по редкому сюжету. А в последнее время я её особенно полюбил, потому что её расчистили и выявились всякие новые детали, она заиграла красками и стала настоящим шедевром нашей коллекции. Эрмитаж огромен, он разнообразен, и каждый может найти то, что его в данный момент интересует. Это великое счастье работать в Эрмитаже и быть частью Эрмитажа, который всё время оставался каким-то уголком вечности.