Как ищут пропавших без вести защитников Ленинграда? И какие неизвестные страницы обороны города удается открыть поисковикам? Репортаж Антона Цумана.

ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:

«И давайте теперь, спустя почти 80 лет, пойдём туда, на места боёв, и посмотрим, как сейчас мы сохраняем эту память павших. Самое поразительное заключается в том, что спустя даже 80 лет мы до сих пор не можем извлечь останки всех павших — такого масштаба это была война.

Есть одна очень важная деталь, о которой говорят специалисты: человеческие останки в виде костей не могут лежать вечно. Есть срок их полного обращения в прах. Этот срок составляет около 100 лет. Прошло почти 80. То есть через 20 лет, если мы не сможем, как говорят поисковики, поднять всех павших, они уйдут навсегда. Ничего уже не будет там, под землёй. Вот почему важно успеть. И пусть хоть на одно имя, на одного солдата, на одного героя, но мы обязаны сократить список тех, у кого в графе «место гибели» записано «пропал без вести»… Смотрите специальный репортаж Антона Цумана, рассказывающий про этот священный долг, который мы, современники, обязаны отдать нашим павшим героям».

Для тех, кто разместился в этом полевом лагере, весенне-летний сезон называется «вахта». Вахта памяти. Пока не встала высокая трава, можно без лишних усилий заметить детали военного ландшафта. Вот змеится между деревьев траншея с пулемётными точками. А это углубление в земле — остатки блиндажа.

С руководителем экспедиции, командиром поискового отряда «Малая Охта» Виктором Юхневичем, ориентируясь по карте, пытаемся понять, что происходило здесь летом 1943-го. Вот, казалось бы, обычная тропа в лесу. Но это не что иное, как фронтовая дорога, которую немецкие войска обороняли по всем правилам военного искусства.

Один из главных инструментов поискового отряда — металлоискатель — в этой местности почти бесполезен. Бои были настолько ожесточёнными, что усыпанная гильзами от пуль и снарядов земля до сих пор, как говорят поисковики, «звенит» на каждом квадратном метре.

Поэтому всё чаще приходится идти, что называется «наощупь», буквально протыкая землю специальным приспособлением. Если грунт рыхлый, это верный знак того, что здесь можно обнаружить артефакты военных лет. Поэтому умение слушать для поисковика — одно из самых важных. Вот пример. Так звучит дерево — корень, или полусгнивший снарядный ящик.

Точно такой же звук, только чуть более глухой, издаёт кость. Поэтому в деле поиска не бывает ничего случайного. И на лесной поляне, где обычный человек заметит лишь простую яму — поисковик оправит — это вполне может оказаться полевой, наскоро вырытой сапёрной лопаткой огневой точкой.

Геннадий Королёв был одним из тех, кто начинал поисковое движение в Ленинграде в конце 80-х. Как талисман всегда носит с собой этот документ тех лет за подписью героя Советского Союза Романенко. С просьбой героического лётчика всем общественным и партийным организациям Ленинграда содействовать, как их в то время называли, «Красным следопытам». Нередко поиски начинались с просьб самих ветеранов, искавших места гибели товарищей.

Излучина Тёткина ручья, остатки немецкого укрепления. В 43-м его брали штурмом. Значит, здесь мог остаться и тот, кто погиб при штурме этой высотки. Поэтому каждый подозрительный стук лопаты или щупа — невольный вопрос: неужели нашли ещё одного пропавшего без вести бойца?

Казалось бы, снимать лопатой грунт слой за слоем — звучит довольно просто. Но даже здесь приходится быть аккуратным. Всегда есть риск что-то пропустить. Поэтому всё внимание к деталям, иначе можно не заметить, например, деревянные фишки от немецкой штабной карты — рассказывает поисковик отряда «Авангард» Андрей Миронов.

Причина, по которой Андрей вступил в поисковый отряд, довольно типична. Личная, семейная история. Его прадед бился здесь, в районе Невского Пятачка и Синявинских высот. Здесь же и пропал без вести среди тысяч солдат. Но интерес Андрея уже не только в том, чтобы найти своего родственника.

И пусть в этой небольшой экспедиции пока нашли только «железо» — гильзы, приспособления для переноски снарядов, пару винтовок. Здесь следуют главному правилу поисковика — терпение вознаграждается. И пока не найден и не похоронен последний солдат, руки здесь не опустят.

Выборгский район Ленобласти, окрестности деревни Дятлово. Одно из популярных направлений «дикого туризма». Типичный карельский пейзаж. Но на военных картах конца 30-х эта сопка обозначалась как «Высота 38.2». Солдаты красной армии, которые штурмовали её зимой 39-го, называли её просто «сопкой смерти».

С командиром юношеского поискового отряда «Приморец» Юрием Шуликой идём тропами Зимней войны — одного из кровопролитнейших актов Второй мировой. Эта экспедиция — часть большого проекта под названием «Земля героев». В прошлом году разведывательные экспедиции обнаружили в окрестных болотах останки 8-ми советских бойцов. Но найти и «поднять» — совершенно разные по сложности операции.

Отряд юношеский. Но работа по-настоящему взрослая. И вот результат этой работы — на специальный эксгумационный мат выкладываются поднятые из болота кости бойца Красной Армии.

Здесь чётко понимаешь факт, как безжалостно время и природные условия. Специалисты уверяют: пройдёт ещё лет 20 — и даже крупные кости превратятся в прах, и найти их уже не удастся. Поэтому сегодня один за другим создаются поисковые отряды. Успеть. Найти. Как этого бойца, имя которого ещё предстоит установить.

Петровская дорога близ Шлиссельбурга. Этот мемориал появился лишь 2 года назад в честь событий, которые разворачивались здесь в 28 ноября 1941-го. Не отражённая в официальной военной историографии попытка прорыва блокады, которая до недавнего времени оставалась неизвестной.

С изучения этой похоронки на своего дедушку руководитель общественного объединения «Шлиссельбургский десант» Валерий Шагин и начал заниматься этой неизвестной страницей обороны Ленинграда. Вот так выглядели те, кто в ноябре 41-го получил задачу прорвать блокадное кольцо. Лыжи, маскхалаты, окрашенные белой краской автоматы. 1-й Особый отдельный лыжный полк моряков Краснознаменного Балтийского флота. Из почти тысячи человек живыми с этого задания вернулось лишь около двухсот.

Как говорят историки, у удачных военных операций, много отцов, неудачные — по большей части забытые сироты. Изучать эту тему начали всего лишь 8 лет назад, а первые поисковые экспедиции начались и того позже. С поисковиками ленинградского отделения отряда «Вель» выдвигаемся к окрестностям бывшей деревни Липки, где и завязался бой.

Вот находки лишь последних двух сезонов — пуговицы с якорями и обрывками морских шинелей. Бляхи. Котелок с фамилией «Буров». Всё это найдено в траншеях рядом с останками 16-ти бойцов. И уже точно можно сказать — это моряки балтийского флота.

Вот пример редкой удачи — подписанный флотский ремень. Чернил уже нет, есть только этот еле заметный след. Буквы «д», «о», и фамилия — не то «Володин», не то «Богданюк». Когда эту надпись расшифруют эксперты, выяснится ещё одна судьба пропавшего без вести в битве за Ленинград моряка-краснофлотца. И становится окончательно ясно: поисковик — не профессия. В этом отряде и водитель, и строитель, и учитель физкультуры, и учащийся. Но всех объединяет одна цель. Воплотить в жизнь бессмертный девиз —Никто не забыт и ничто не забыто.

Традиционная ежегодная вахта на Синявинских высотах. Можно сказать, так выглядит  осмысленный итог работы поисковика. Когда те, кто считался пропавшим без вести, обретает место упокоения. А значит, он не забыт, ему буквально помогли вернуться с войны  десятилетия спустя.

Да, с момента исторических военных событий, о которых шла речь в этих историях, прошло 80 лет. И до сих пор свидетельства тех страшных дней находятся от нас буквально на расстоянии вытянутой руки. В карельских лесах, синявинских болотах. И пока они существуют, их поиски будут продолжаться.