Время — главная величина истории. Столетие, век — так мы её измеряем, сравниваем и сопоставляем. Но есть в Петербурге люди, чья жизнь — это тоже мера истории, от первого лица. Репортаж Полины Ганичевой.

ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:

«На этой неделе был ещё один знаменательный юбилей. 115 лет со дня рождения выдающегося археолога и востоковеда Бориса Борисовича Пиотровского. Более четверти века, с 1964 по 1990 гг., он возглавлял главный музей страны — Эрмитаж. Не только искусствовед и хранитель, но и археолог, чьи находки обрели статус мировой научной сенсации. Например, те находки, которые он сделал на  территории древнего государства Урарту. И в рамках юбилея этого великого учёного нынешний директор Эрмитажа Михаил Пиотровский подписал соглашение о создании культурно-просветительского центра «Эрмитаж – Евразия» в Оренбурге. Церемония состоялась в рамках традиционных чтений, которые ежегодно проходят в честь – Бориса Борисовича Пиотровского. Как было отмечено на этой церемонии н – у Эрмитажа с Оренбургом давние исторические связи. Именно в этом городе Борис Пиотровский  провел детство и начал изучать древности. Что потом и стало главной целью всей его дальнейшей научной деятельности. Его миссией, его судьбой, его, по сути, подвижничеством. И вот такие судьбы, как судьба Бориса Пиотровского требуют особого и внимательного изучения. Потому что это помогает понять ответ на вопрос, а ради чего вообще живёт человек? Что должно составлять главный смысл его жизни? Среди нас сейчас тоже много есть очень уникальных и безумно интересных людей. Кому-то из них почти 90, а кому-то уже за 90 лет. Они мудрые и очень глубокие люди. Их судьба прошла через два века нашей истории: 20-го и 21-го веков,  советской и российской эпохи. И вот сейчас какой главный смысл в жизни они обнаружили для себя? В чём его тайна? Очень интересная тема, которую продолжит Полина Ганичева».

ПОЛИНА ГАНИЧЕВА, корреспондент:

«Время — главная величина в истории. 100 лет, век — так мы её измеряем, сравниваем, так же делим историю на учебники, а учебники на ступени. А есть люди, чья жизнь — это тоже мера истории. Живой. От первого лица».

Любая обзорная экскурсия по городу сегодня – это экскурсия по его работам. Владимир Николаев — реставратор первого послевоенного поколения. С 15 лет он восстанавливал монументальную живопись в местах силы Петербурга. Вот одна из любимых и последних работ — Музей связи в Почтамтском переулке. Для Владимира Сергеевича это здание существует минимум в двух измерениях: в одном мы прогуливаемся по экспозиции, в другом – по танцевальному залу дворца.

Так, встреча за встречей, место открывается. Буквально. Под заколоченным досками потолком находится двойной плафон, его орнамент расчищают и восстанавливают сохранившуюся живопись. Время настоящее вдруг встречается с прошлым. И в их разговоре, а иногда и споре, третейский судья — реставратор.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВ, почётный реставратор Санкт-Петербурга:

«Основная задача реставратора — не навредить. Потому что это же можно запросто где-нибудь чего-нибудь своего внести. Но это нельзя. Миссия реставратора — сохранить памятник. Это очень просто. Но это не значит весь памятник довести до первоначального состояния. Мы вот обнаружили там живопись фасадную — это не значит, что ту часть здания снести, расчистить и оставить его таким. Тут всё по-разному бывает. Всё от ГИОПа, всё от задания, всё от истории. Что хочет история».

Сейчас Владимиру Сергеевичу 94. За этот почти век реставрация сотни раз могла отойти на второй план или вообще не появиться в его истории: детский дом, служба во флоте, профессиональный спорт, наконец, семья, внуки. Много новых жизненных вводных, но только одна постоянная.

Сложно представить роль, которой бы не касался за свои почти 60 лет в Александринском театре Николай Мартон: императоры и бездомные, герои и антигерои. Он играл даже саму смерть в спектакле Валерия Фокина «Блаженная Ксения. История любви».

К своим 88 годам Николай Сергеевич выходил на сцену в образе почти двух сотен разных героев, а это целый отдельный театр — и он всё равно жалеет. Жалеет о том, кого уже не сыграет. Например, Короля Лира или Арбенина из любимого «Маскарада».

НИКОЛАЙ МАРТОН, народный артист России, актёр Александринского театра:

«Есть роли, которые я прожил. Очень-очень серьёзно. А вот это великое счастье актёрское. Ты на этой планете проживёшь не только свою жизнь, а проживёшь ещё жизнь разных людей».

И если сложить вместе годы жизни всех тех героев, которых Николай Мартон чувствовал и пытался понять, по чьим следам путешествовал, получится 3- или 4-значное число. До конца не вычислимое, но близкое к бесконечности.

В огромном зале Рембрандта миниатюрная Эра Коробова заполняет собой всё пространство. И она действительно эра — целый этап жизни Эрмитажа, который начался в 1935 году.

ЭРА КОРОБОВА, сотрудник Государственного Эрмитажа, искусствовед:

«Мой путь в Эрмитаже с 5 лет. Меня папа сюда привёл. И привёл не так, чтобы смотреть Эрмитаж, чтобы ребёнок без сил был, а привёл к одной картине. Питер Брейгель. И мы стояли с папой. Он даже сделал специальную такую штучку. Чтобы я смотрела не только на картины. Она изолировала тот один фрагмент, который я видела. Оказывалось, что каждый этот фрагмент — это целый мир. Картина — это не то, что висит на стене. Это то, что пробивает стену. Вот разница».

Эра Борисовна стала искусствоведом. Специально пошла учиться не в университет, а в академию — там в мастерских пахло краской и скипидаром. Ей было важно понять суть настоящего искусства. А оно, как оказалось, состоит не из приёмов, а из смыслов.

В Эрмитаж Эра Борисовна вернулась уже экскурсоводом, а потом научным сотрудником. И трудится здесь до сих пор. Сама Эра Коробова говорит: в жизни ей везло на начала. А – Ахматова, Б – Бродский, Д – Довлатов – это бесконечный список авторитетов, друзей, хороших знакомых Эры Коробовой. Пастернак, Тарковский, Томашевский. Все — гении прошлого века.

Эра Борисовна — это свет. Его источника мы уже никогда не увидим, сколько бы книг о 20 веке не прочитали. Но с ней мы можем его почувствовать. И о ней уже хочется рассказать веку следующему. Что бы мы ни сказали о наших героях, этого всё равно будет мало. Это не просто люди, которые живут почти век — это люди века. Веков. В конце каждого интервью мы просто попросили их сказать о том, что они считают самым важным в жизни.

НИКОЛАЙ МАРТОН, народный артист России, актёр Александринского театра:

«Смотрите на город свой. Не пробегайте на работу, в магазины, ещё куда-то. Жизнь — это мышиная беготня, как сказал Пушкин. Остановите. Найдите время».

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВ, почётный реставратор Санкт-Петербурга:

«Ни свободной минуточки чтобы не было — чтобы всё время было занято чем-нибудь. Чем-нибудь, но занято. Обязательно. И чем-нибудь, связанным с физическими нагрузками, потому что это не пропадёт. Это накопитель энергии на всю жизнь — это я уже сейчас знаю».

ЭРА КОРОБОВА, сотрудник Государственного Эрмитажа, искусствовед:

«Дорогие мои, понимайте, что мир красоты — это не мир дополнительный. Нет, это должно быть абсолютной необходимостью. Мы, люди, которых эвакуировали из Петербурга, знаете куда? В Сталинград. А из Сталинграда мы бежали через Волгу, которая горела. Но это и представить себе невозможно, какая это была красота. Представляете? Горящая Волга. Огромная Луна. И ещё три таких Луны. Это немцы запустили такие светящиеся шары. И мама говорит: «Смотрите, запоминайте! Это же невероятная красота при таком красном кошмаре!» В красоту надо входить, но вообще не значит, что она тебя впустит».