100 лет петербургской филармонии. Репортаж Ивана Уварова.
Иван Уваров,корреспондент: «Казалось бы, ну, кому сейчас нужна филармония, когда можно достать гаджет и не просто услышать, но и увидеть любой оркестр мира? И неужели вот это все — прошлый век?»
79 из 100 лет филармонии он здесь постоянный слушатель. Иосиф Райскин — инженер-физик, военно-морской офицер. А в 42-м — просто Йося, шестилетний школьник, услышал впервые эти звуки. В Куйбышеве. Где в эвакуации оркестр Ленинградской филармонии давал премьеру 7-й симфонии Шостаковича.
Юношей он вернется в родной Ленинград. И вместе с однокурсниками электротехнического института будет чуть ли не каждый день встречаться на хорах. Здесь до сих пор его любимое место.
Типичное начало дня в филармонии. Репетиция оркестра. В перерыве — никаких походов в буфет. Работа над ошибками. В этой какофонии каждый знает, что делает. Сажусь по левую руку от дирижера. Рядом с первой скрипкой.
— Первая скрипка — это кто? Какова роль в симфоническом оркестре?
Лев Клычков,заслуженный артист России: «Это тот старший лейтенант, который вместе со своей ротой первый идет в атаку. В случае каких-то моментов музыканты смотрят на концертмейстера, то есть на первую скрипку, чтобы скоординировать действия во время концерта».
1921-й год. В Петрограде закрываются 93 предприятия. Голод. Все разделились на красных и белых, сытых и голодных, бывших и победивших. В городе открывается филармония. Почему именно в такое время? Ответ в 21 веке нашел нынешний худрук. Маэстро Темирканов. Даже о самых тяжелых временах нужно говорить возвышенным языком. Языком музыки.
Юрий Темирканов,художественный руководитель Санкт-Петербургской филармонии: «Это все не в нотах, а за нотами, и исполнитель любой, включая дирижера, должен отгадать те чувства, которые вызывали эти условные значки».
Это потом эти стены назовут первой российской филармонией, которая зарождалась еще в 19 веке. Как филармоническое общество. То есть как частное заведение. Здесь играли Вагнер, Гайдн, Лист.
Ему открыт вход туда, куда даже дирижеру порой попасть невозможно. Все-таки главный человек в филармонии. Работник сцены. Без него и рояль на сцену никто не выкатит. Сколько роялей он выкатил на сцену — не помнит. А вот историями о встречах со звездами в кулуарах филармонии — работник сцены Александр Виноградов — всегда готов поделиться с журналистами.
Александр Виноградов,рабочий сцены: «Волочкова выступала, а нам сшили эти шторы, чистые совершенно, еще машинным маслом пахнут. Стою. Ей нужно выйти, она говорит: открывай свою вонючую штору. Я потом больше полгода к ней принюхивался. К шторе, не к Волочковой!»
Иван Уваров,корреспондент: «Я первый слушатель, который находится здесь. Внутри органа. Здесь, среди труб, настолько тесно, что мы с оператором вдвоем помещаемся здесь еле-еле. Орган настраивают перед каждым концертом. Это очень сложный процесс».
А еще орган — лечит! В прямом смысле. В этом уверена Светлана Федоровна. Стабильно два раза в неделю она с Михайловской поворачивает на Итальянскую и погружается в музыкальную терапию.
Перед концертом — обязательно последние штрихи к макияжу. И вторая обувь. Этикет.
Кажется, что музыка звучит в этих стенах всегда. Даже поздним вечером. После концерта. Настраивают рояль. И лишь после полуночи здесь наступает тишина. Вряд ли это кто-нибудь когда-нибудь слышал.
Лучшее место. Если не на земле, то в музыкальном мире — точно. И эти люди каждый день, не смотря на все, что происходит там, вне этих стен, говорят с нами простым и одновременно возвышенным языком классической музыки. В которой есть все: от самых светлых до самых скорбных чувств. Так было и в 19, и в 20 и так есть и сегодня, в веке 21-м. И не правы те, кто говорят, что филармония это прошлый век!
