Продолжаем нашу программу — «Из жизни привидений». Смешно, но лучше фрекен Бок не скажешь — целый жанр искусства можно обобщить ее словами: «Это вопль души, не нашедшей покоя». В чем концепция приведения? Это наши поздние сожаления, раскаяния, страхи оставить незаконченными дела, неисправленными ошибки. Из них драматургия вылепила один из самых увлекательных сюжетов. От взывающего к мести призрака отца Гамлета до призрака Патрика Суэйзи, помогавшего Деми Мур лепить горшок. Также с того света возвращается и главный герой спектакля, который привезли на Театральную олимпиаду румынские артисты. Он называется «Карусель», в прямой видимости которой разворачивается постановка. Напрашивается сравнение, будто карусель, как цирковая арена, как всякий круг – это символ отсутствия начала и конца. На самом же деле – это символ того, что начало и конец могут наступить в любой момент. Вот почему работать в цирке так тяжело. Короче, если вам хоть что-то известно о жизни привидений, пишите нам по телефонам, а Павел Богданов расскажет — прямо сейчас.
Актер поет французский шансон, а зрителей зовут присоединиться к общему танцу. Спектакль «Карусель» на Театральной олимпиаде начинается уже в фойе. Кажется, что публику ждет чистой воды удовольствие. Но оказывается, что таким образом режиссёр спектакля Андрей Щербан настраивает публику на два с половиной часа грустной истории про карусельного зазывалу Лилиома по пьесе Ференца Мольнара.
Такая яркая форма не должна удивлять. Румынский режиссер ставит спектакли по всему миру, но при этом давно живет в США и часто посещает бродвейские мюзиклы. А «Карусель» на Бродвее ставили еще в середине 40-х. Но при этом никаких заимствований: свой сценарий, свой музыкальный ряд. Впрочем, живой контакт с публикой помогает создать не только известные по всему миру песни, но и отсутствие так называемой «четвертой стены» между залом и сценой, которая не только концептуально вращается по кругу словно та самая карусель, но и приближается к публике так, что актеры оказываются на расстоянии вытянутой руки.
Униженные и оскорбленные на румынский манер, кажется, у них нет надежды на светлое будущее. Лилиом уволен с работы. При этом безумно влюблен в Юлию. Но яркие чувства рождают парадоксальную реакцию. Вот так русская поговорка «Бьет — значит, любит» получает свое зримое подтверждение. В этой круговерти Лилиом не успевает принимать решения, его разум ослеплен. Из-за любви он решается на безумное ограбление. Но план проваливается. И жить оказывается тяжелее, чем просто умереть.
Нет места на земле, но и на небе нет. Никакого грома и молнии, никакого интереса к происходящему. Формальные слова и формальные решения. Такая вот едкая пародия на небесный суд, где просто перевоспитывают не в камере, а в огненных котлах. Но, как и в обычной тюрьме люди не меняются. Лилиом даже в ином мире не сумеет спрыгнуть с карусели. Однако и его жена, и ребенок в земной жизни тоже не нашли своего счастья. Круг, еще круг, декорации уже почти не меняются. Пока карусель не остановится насовсем.
