Режиссёр-документалист Наталия Кириллова 3 апреля 2017 года находилась в том самом вагоне, где прогремел взрыв. 

Юрий Зинчук, ведущий: «Ну, и давайте продолжим тему, посвящённую годовщине теракта в петербургском метро. И я хочу представить нашего гостя. Нашу коллегу. Режиссёра, документалиста Наталью Кириллову. То, что Наташа сегодня с нами в студии – уже само по себе чудо. Потому что Наташа ехала в том самом вагоне, где произошёл взрыв. И она находилась, внимание, в 5-ти метрах от взрыва. И она смогла выжить. И не только выжить, но и спасти ребёнка, девочку, которой она помогла выбраться из горящего вагона.

Наташа, Что было самое страшное? И когда было страшнее – тогда, в момент взрыва? Или потом, когда наступило понимание случившегося?»

Наталия Кириллова, режиссёр-документалист: «То, что произошло, я осознала сразу, когда падала во время взрыва. Я сразу про себя сказала – теракт. Первое мгновение, когда все кричали в полной темноте, на меня кто-то падал, я старалась не упасть вниз и держала ребёнка. Я так и не выпустила. Меня дёрнули, сказали – ты жива? Я говорю – да. Давай, выходи. А как же здесь выходить – тут тела лежат! Под ногами тела! Я перешагнула. Смотрю, мужик там. Кому передавать людей? Ты же не бросишь ребёнка вниз. Хорошо мужик, говорит, давай. Эти крики ужасные пронзили мою голову»

– Эта боль – она повторяется иногда?

– У меня ухо правое, которое больше пострадало, часто ощущение, что там что-то стоит. И пронзает иногда боль, мгновенная. Она пронзает, потом уходит, остаётся тупая боль в голове. Первые полгода всё время било в затылок. И ночные панические атаки.

– Поясни, что это такое.

– Две недели меня продержали на препаратах. После этого меня везут сразу в санаторий в Сестрорецк. У меня тихий номер, очень всё хорошо. И вдруг среди ночи я просыпаюсь от ужаса. Мне приснились оторванные головы. Даже не могу сказать, что дальше. Я просыпаюсь от ужаса, начинает бить от страха, начинается страшное сердцебиение. Я минут 30 боролась.

– Мы писали с тобой интервью год назад. Ты не заикалась. Сейчас ты заикаешься.

– Не заикалась. Заикание настигло позже. В какой-то момент я беру телефон и понимаю, что не могу сказать ни слова. Я, естественно, куда пошла? Прибежала в поликлинику. Ухо болит, стреляет, ещё и говорить не могу. На что мне невропатолог говорит, что я вовсе глухая. Я чуть последний дар речи не потеряла.

– Мы знали тебя до теракта, ты абсолютно здоровый был человек.

– Я вошла в метро, была абсолютно здоровым человеком.

– Главный урок, главный смысл. Мы не должны это забывать? Мы должны стать сильнее? Мы должны стать добрее? Милосерднее друг к другу?

– Я думаю, мы добрее должны быть. Пока я там лежала, парни там лежали с контузией в Мариинке. Начали писать нам в социальных сетях какие-то гадости. Типа, сколько вам заплатили за участие в теракте. Если мы сами не будем друг другу помогать и не будем добрее… Очень много было пострадавших, около 100 человек. Мне бы хотелось, чтобы работники медицинских учреждений были более внимательны, более милосердны. Доброта и милосердие, мне хотелось бы, чтобы это было главным девизом петербуржцев.