Наконец стали известны подробности заявления Владимира Путина о том, что российские музеи не должны скрывать от широкой публики свои запасники. Но как экспонировать, когда не хватает выставочных площадей? Как решать задачу, которую поставил президент? С этим вопросом «Пульс города» обратился к директору Государственного Эрмитажа Михаилу Пиотровскому.

Михаил Пиотровский, директор государственного Эрмитажа: «У нас есть важная проблема – единство культурного пространства России. Нам нужно, чтобы культурное единство России сохранялось. Один из элементов и один из приёмов сохранения культурного единства России – музеи. Нужно максимально развивать музейную деятельность в разных местах России с тем, чтобы это единое пространство держать. Этим, на самом деле, занимается союз музеев России. Это наша задача, президент об этом знает. У нас есть целая стратегия, как это делать. Это хорошая, общая идея, которая, по существу, является продолжением того принципа, по которому Эрмитаж существует уже 25 лет. Это принцип «Большой Эрмитаж». Эрмитаж как музей создаёт условия для своего присутствия в разных местах вне Петербурга и России, делаются выставки, читаются лекции, проводятся мастер-классы реставраторов, то есть все виды музейной деятельности. Это правильный способ объединения. Не просто, как делали в 20-е годы. У нас есть опыт, у нас есть Эрмитаж – Казань, который прекрасно работает, Эрмитаж – Выборг, Эрмитаж – Амстердам. Это постоянно работающие спутники Эрмитажа, где Эрмитаж представлен как некий культурный организм, а не просто как хранилище картин.

Президент задал тот вопрос, который обычно всегда задают, из которого потом всегда делается неправильный вывод. Музеи показывают 2-5% того, что у них есть, надо срочно что-то делать. Во-первых, у музеев самое главное – это фонды. Это исследуется, хранится, реставрируется. Конечно, всё должно быть доступно. Но это должно быть доступно на разных иерархических уровнях. Потому что если всё выставить, будет невозможно увидеть. По музею человек может ходить не больше 2 – 2,5 часов. Это самое большое. Потом он устаёт. Почему важны выставки? Там концентрируются вещи. Эта система должна быть иерархичной, по этой иерархии должна быть полная доступность.

Если у музея нет фонда, он не музей, он галерея. А если нет выставок, музей остаётся музеем. В войну музеи закрывались. В хранилищах должно быть 90% у каждого большого музея. У музеев России, в том числе и Эрмитажа, выработана система показа фондов. У нас есть несколько зданий открытого фондохранилища. Туда приходят люди, они видят вещи, как они лежат, как они хранятся в фондах. Это совершенно другой способ показа. И он тебе объясняет, что такое музей, музейное хранение. Объясняет, что такое реставрация. Это сочетание придумано у нас в России, сейчас приезжают со всего мира. 20 – 25% коллекции Эрмитажа выставляется, потому что есть система открытых фондохранилищ. Их и нужно всюду делать.

Есть массовые вещи, которые не нужно показывать все. Археологические материалы, которые очень важны для исследования, но которые совершенно не нужно выкладывать километрами для зрителя – сотни каменных орудий, сосудов… Есть большое количество вещей, которые нельзя выставлять постоянно. Всё, что сделано на бумаге: гравюры, рисунки – всё это можно выставлять на 2-3 месяца, убирать очень надолго, потом обратно выставлять. Всё должно быть доступно. У нас с понятием «доступность» есть иногда разногласия. Доступно – это значит, ты можешь увидеть эти вещи и понять, о чём они.