СВЕТЛАНА АГАПИТОВА, журналист, общественный деятель, Уполномоченный по правам человека в Санкт-Петербурге:

Петербург, конечно, абсолютно особый город, нигде в мире такого нет. Вся вот эта красота, вся эта атмосфера, какая-то необычная, она, наверное, накладывает какой-то определённый отпечаток. Однажды человек попадает в наш город, и он влюбляется навсегда. А мы с этой любовью просто живём. Вот мы здесь родились, и много-много лет живём, и, действительно, нам эта любовь, наверное, помогает в жизни.

У меня была очень хорошая учительница литературы, когда мы проходили «Молодую гвардию» по Фадееву, она нам дала задание написать сочинение в классе, и вдруг у меня какой-то эмоциональный порыв, и я написала такое обращение к войне, ну, из серии того, что вот как много, значит, людей ты погубила, там, ну, в общем, такое эссе получилось.

И на следующем уроке она прочитала моё сочинение, сказала, что она поставила за него пять с двумя плюсами, и говорит, «Света, ты, наверное, будешь журналистом, ну, или писателем». И эта мысль так запала мне в голову, что я решила, что действительно, почему бы мне не быть журналистом.

Была такая газета «На страже Родины», находилась в Петропавловской крепости. Вот первую свою заметку я отнесла туда про соревнования в бассейне СКА, ну, я на них тоже плыла, правда. Получила гонорар — рубль 13 копеек. Я стала достаточно регулярно публиковаться, и когда на факультет журналистики стала поступать, у меня уже было порядка ста публикаций.

Меня, на самом деле, в принципе, интересовали социальные вопросы. У меня получилось так, что я стала снимать истории людей, ну, и события какие-то, связанные с инвалидами, пенсионерами, детьми-сиротами, приютами и так далее. Это были сюжеты, которые как раз должны были показать людей, которые не просто выживают, а чего-то добиваются, несмотря ни на что.

Был принят закон об Уполномоченном по правам ребёнка, встал вопрос, кто должен быть Уполномоченным по правам ребёнка, возникла такая идея, что это, в принципе, должен быть публичный человек. К тому времени у меня было четверо детей, я думаю, что это тоже сыграло определённую роль, потому что, ну, кто же, так сказать, не знает лучше, чем многодетная мать, как защищать права ребёнка.

Когда ты делаешь что-то с нуля, то это, на самом деле, очень интересно, потому что, ну, да, методом, конечно, проб и ошибок, но в конечном итоге я считаю, что, в принципе, институт Уполномоченного по правам ребёнка в Петербурге был одним из самых эффективных. Очень интересно получилось: моим младшим детям как раз исполнилось в прошлом году 18 лет, когда я стала Уполномоченным по правам человека, они уже почти были взрослыми.

И выросли вместе с моими детьми те дети-сироты, которых я навещала в детских домах или в домах-интернатах. И они, кстати, ко мне приходят, теперь уже выросшие, уже со своими взрослыми проблемами. И очень важно, что некоторые, наоборот, приходят и рассказывают о том, что они в жизни состоялись. И тогда вот это, знаете, наверное, ни с чем не соизмеримое ощущение, когда ты понимаешь, что ты в своё время помог этому ребёнку, и у него сейчас в жизни всё хорошо.

Так повезло, что кабинет Уполномоченного по правам человека находится совсем рядом со Смольным, у меня с рабочего места виден Смольный монастырь с прекрасными-прекрасными закатами. И иногда вечером уже сидишь такой замученный, потом поднимаешь глаза, а там вот такое чудо, и как-то сразу легче становится.

Очень хочется, чтобы в таком прекрасном городе жили прекрасные люди, у которых не было бы вопросов, проблем, слёз. То есть чтобы у них тоже всё было прекрасно.