ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:
«А теперь давайте поговорим о стихиях Петербурга. Их всего две: гранит и болото. Со времён основания нашего города мы стоим на этих стихиях, причём они всегда противоречат друг другу. Помните? «Нева вздувалась и ревела, котлом клокоча и клубясь, и вдруг, как зверь остервенясь, на город кинулась…». И город защищался стеной гранита.
Но именно здесь, на берегах Невы, гранит и болото обречены на то, чтобы быть вместе. Гранит всегда наступал на болото, но болото не сдавалось. Оно приспособлялось. И если мы отъедем от города куда-нибудь туда, в район Сестрорецких болот, мы сможем увидеть те же пейзажи, которые наблюдал Пётр I в момент начала строительства города.
И эта биосфера или, точнее говоря, экосистема приспособлялась под эти условия гранита. Образно говоря, и на камнях растут деревья! И эти деревья стали частью нашей истории. Изучая их, можно чуть более глубоко заглянуть в летопись нашего города. То есть можно сказать так: деревья Петербурга – это один из способов, один из инструментов для понимания феномена нашего города. Вот давайте этим и воспользуемся, чтобы рассказать о петербургской летописи в контексте тех деревьев, которые растут на камнях этого великого города. Наталья Медведева продолжит тему».
НАТАЛЬЯ МЕДВЕДЕВА, корреспондент:
«Деревья. Языком специалистов, зелёные насаждения, элементы благоустройства. На самом деле – молчаливые летописцы истории. Агрегаторы времени».
Они в буквальном смысле окружают нас. И могут перенести нас в совершенно другой мир. Другой Петербург. Где их кроны шумели ещё над головами императоров. История города, которую рассказывают деревья.
Летний Сад. Старейший в Петербурге. Триста лет назад здесь шумела дубовая роща. Она тянулась почти через весь сад. С тех пор сохранился всего только один дуб. Ему 350 лет. Живой свидетель рождения Петербурга.
Это дерево помнит шведов и Северную войну. Петра I и строительство города. Екатерину Великую и ее золотой век. Пушкина и крупнейшие наводнения.
Еще с Петровских времен здесь сохранилась липовая аллея. Она есть на планах 18-го века. Эти липы – живые свидетели Петровской эпохи. Как на машине времени переносят нас на три столетия назад. Достаточно просто включить воображение.
НАТАЛЬЯ МЕДВЕДЕВА, корреспондент:
«Парк Дубки. Здесь по указу Петра было высажено 2000 дубов. По легенде, 200 из них посадил сам император. Возможно, это одно из тех деревьев».
Пётр сажал деревья для флота. Чтобы построить мощные корабли, нужны крепкие мачты. А значит, большие и здоровые деревья. В парке Дубки осталось около 10 петровских дубов. Их легко узнать по огромным заплаткам на стволах.
Это место должно было стать корабельным лесом. Но раскидистые дубы оказались непригодны для мачт. В итоге здесь получился парк. Пётр запрещал вырубать живые деревья, понимая: в их кронах – сила нового государства.
НАТАЛЬЯ МЕДВЕДЕВА, корреспондент:
«На месте Казанского собора была березовая роща, которую Пётр запретил врубать. Однажды он увидел свежие пни (березой топили печи) и приказал повесить каждого десятого виновного. Но вмешалась Екатерина I, уговорила смягчить наказание. Ограничились розгами. А рощу сохранили».
Пётр строил город и сохранял деревья как живую память Петербурга. Портал, благодаря которому сегодня мы можем перемещаться между эпохами.
НАТАЛЬЯ МЕДВЕДЕВА, корреспондент:
«В 19 веке город активно обрастает аллеями и бульварами. На смену частным садам приходят пространства общего пользования. Одно из таких – Александровский сад. Ему 150 лет».
Сад открывали торжественно. Приехал сам Александр II. И лично посадил дубок. Ему были не чужды простые заботы и радости. Он всегда старался быть ближе к людям.
Вот тот самый дуб. Символ реформ, новых идей и смелых решений. Он стоит здесь уже полтора века. Впитывает в себя время и историю.
Каждое историческое дерево – настоящая ценность. Эта липа на Елагином острове тоже ровесница Александра II. Ей ставят капельницу. В ствол вводят витамины. Иммуностимуляторы.
Деревья – как люди. Растут, стареют и нуждаются в помощи. Им даже делают томографию. Вокруг ствола устанавливают датчики. По ним стучат молотком, создавая импульсы, которые проходят через древесину. После диагностики дереву назначают лечение – подкормку, удаление повреждённых участков. Все для того, чтобы продлить ему жизнь. Сохранить его как живую часть истории города.
Ботанический сад Лесотехнической академии. Ещё в 19-м веке здесь учились сажать, лечить и сохранять зелёное богатство страны. Сегодня это уникальная живая коллекция. Этой липе 120 лет. Она утратила один ствол. Её срез как хроника. Каждое кольцо – строка в летописи Петербурга.
Во время войны деревья берегли как саму жизнь. В холодном блокадном городе живые деревья никто не рубил. В печь шли только те, что погибли от бомбежки.
И все же к концу войны город нуждался в срочном озеленении. Все силы бросили не только на восстановление архитектуры и памятников, но и на посадку деревьев. В 50-х сажают тополь. Неприхотливый, быстрорастущий природный фильтр. Он очищал воздух от пыли. Стал символом послевоенной жизни.
Со временем эти гиганты стали стареть. Их ломало ветром, корни поднимали тротуары, а пух вызывал аллергию. Деревья начали не вырубать, а обрезать.
НАТАЛЬЯ МЕДВЕДЕВА, корреспондент:
«Вот такие столбы можно встретить во всех частях города. Этот способ кронирования называется «остолбление». Тополь растет очень быстро. Ветки тополя ветки склонятся над головами. Их спиливают, пока они сами не упали».
А ещё после войны сажали яблони. Они давали плоды, привлекали птиц. Становились символом жизни. Тихим напоминанием, что город восстанавливается. В некоторых дворах-колодцах эти яблони растут до сих пор.
Деревья в Петербурге. Они были здесь до нас. И будут после. Они видели, как менялись эпохи. Революцию. Войны. И продолжают расти. Несмотря ни на что. Иногда даже вопреки. Через бетон, сквозь металл.
НАТАЛЬЯ МЕДВЕДЕВА, корреспондент:
«Кажется, обычный турник. На дереве. Или даже в дереве. Только посмотрите. Кора поглотила металл. Судя по тому, насколько сильно врос турник в дерево, он был установлен ещё до того, как здесь появились жилые дома. Если дерево встречает препятствие на пути к росту, оно запросто может это препятствие поглотить. Вот наглядный пример. Металл и дерево сливаются в одно целое».
Для природы это стресс. Но деревья залечивают раны и продолжают расти. Если им не мешать, они смогут пробиться куда угодно.
История – она здесь, в тени деревьев. Как часто мы проходим мимо и не замечаем их. А ведь это – наша связь с корнями, с историей. Каждый сквер, каждое новое дерево – продолжение летописи Петербурга. Сегодня им приходится нелегко: город растёт, меняется, застраивается. И только от нас зависит, сохраним ли мы эту связь. А дальше время и природа возьмут свое. И через 300 лет уже деревья станут выше, шире. И будут рассказывать о нас уже нашим потомкам.
