ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:
«Ещё раз повторю: мы самый умышленный, то есть самый искусственный город на земле. Его создавали как какое-то художественное произведение, как музыку. Но эту музыку писали не отдельными нотами, а целой партитурой, то есть как звучание единого мощного оркестра. Или, говоря на языке зодчих, как единый архитектурный ансамбль. И избитая фраза «архитектура – это застывшая музыка для Петербурга» – не стереотип, а реализованный из гранита на берегу болота художественный замысел. Трезини, Растрелли, Монферран, Тома де Томон, Леблон, Воронихин – список бесконечный. И это всё – величайшие композиторы неповторимой симфонии в камне, имя которой – Санкт-Петербург.

Но давайте остановимся на одном из этих композиторов. Его даже нельзя назвать архитектором. Он именно тот, как его имя и вписано в топонимику нашего города. Помните? Улица Зодчего Росси. Он был именно зодчий, то есть создатель, творец. Именно он и придумал тот классический Петербург, образ которого знает весь мир! Потом уже были детали, доработки, усовершенствования, но основу заложил именно Карл Иванович Росси.

Скандальный, не приемлющий компромиссов, гениальный и умерший почти в нищете. Гений Петербурга, который во многом и придумал Петербург. Кто он? Какова была главная тайна этого гения? И каким был бы сейчас наш город, если бы не было в нашей истории его имени – Карл Росси? На эти вопросы искала ответы Наталья Бандурина».

Если архитектура – это музыка, застывшая в камне, то Росси был не только гениальным музыкантом и дирижером, но и композитором. Он мыслил не отдельными партиями. Он создавал архитектурный ансамбль. Все построенные  им здания – как законченные музыкальные произведения, повторить которые пытались многие. Сыграть, как он, не мог никто.

Здания Сената и Синода вблизи кажутся громоздкими, пышными, но так задумано намеренно, потому что воспринимать эту архитектуру нужно с расстояния, только так и можно оценить ее величие.

Доходный дом купчихи Кусовниковой и дворец Бестужева-Рюмина занимали место будущего  архитектурного шедевра. Первая, к слову, получила 600 тысяч за продажу своего участка, а вот остов дворца канцлера хотели сначала использовать в постройке новых зданий. Росси в итоге, все снес и еще и приподнял фундамент строений , чтобы из-за частых  в то время наводнений вода не затапливала цокольные этажи.

Эти лестничные марши, ступени, кованые позолоченные решетки помнят Карла Ивановича. Роспись потолков-гризайли сделана по его эскизам.

Сегодня бывшее здание Сената занимает Конституционный суд, в помещениях, принадлежавших Синоду, расположилась Президентская библиотека, в которой хранятся в оцифрованном виде документы, связанные с именем зодчего. Например, чертеж одного из первых его воплощенных в жизнь проектов – путевого дворца в Твери. Или вот этот интереснейший документ – прошение о выдачи зодчему денег.

Это чуть ли не единственное сохранившееся до наших дней свидетельство о том, что великий, непревзойденный гений Росси находится совершенно в бедственном положении, попросту даже голодает. А к этому времени уже построены и здания Главного штаба, Александринский театр, новый корпус императорской публичной библиотеки. К слову, ему за проект Сената и Синода не заплатили ни копейки. Оказывается, великий Карл служил, а не прислуживал, императорам перечил, когда те пытались вмешаться в его работу. Одним словом , был совершенно не придворным человеком, далеким от интриг.

Александринский театр – одно из первых в Петербурге зданий с железными перекрытиями. Кто внедрил – Росси. Железный занавес – не фигурально, настоящий железный, чтобы в случае пожара оградить зрительный зал от сцены – тоже придумал Карл Иванович.

Он создавал не просто театр-фабрику по производству спектаклей, где все было функционально и логично. Например, именно под самой крышей разместил цех декорациями, чтобы они могли спускаться как на лифте. Но самое удивительное не это. Каменный театр вообще не должен был здесь появиться. Как сейчас бы сказали, плохие грунты. Прямо под театром – подземная река, рукав Фонтанки. Но Росси уже нашел свое идеальное место для строительства, предложив строить по венецианской технологии – на деревянных сваях.

В подвалах до сих пор существуют так называемые ревизионные колодцы, в них вода то поднимается, то опускается. В 1932-м году колодцы забетонировали, и аккурат на юбилей театра вода вытолкнула эти бетонные пробки и разлилась по первому этажу. А потому что не нужно вмешиваться в проект великого архитектора.

Аполлон несется на своей колеснице по петербургскому небу, под облаками ему навстречу летит Богиня Славы с арки главного штаба – и это еще один шедевр великого зодчего.

Вопрос петербуржцам, к тем, кто с этим видом с детства знаком. Сколько вы видите здесь арок? Одну? Максимум две? Нет, на самом деле их пять.

А еще, именно Росси предлагал поместить в центр площади колонну, но то ли все еще не утих скандал по поводу арки, то ли еще что-то, проект был отдан уже Монферрану. Карл Росси создал уникальный на то время комплекс зданий. Главный штаб длиной 580 метров стал самым длинным фасадом в Европе. Он нарушал пропорции, так появился знаменитый утюг – острый угол здания со стороны Мойки. Это было неприемлемо тогда, а на самом деле он открыл новую эру в архитектуре. 100 000 рублей заплатили Росси за переустройство Дворцовой площади – хватило бы на дом. А он почти все деньги отдал на благотворительность. Сейчас можно только представить, как выглядела бы Дворцовая без этого шедевра.

А были еще и не осуществленные задумки. Если бы уважаемые члены аттестационной комиссии однажды приняли бы идеи Росси, мы бы сейчас имели совсем другую Адмиралтейскую набережную, например.

НАТАЛИЯ БАНДУРИНА, корреспондент:
«Сегодня бы сказали, что это была дипломная работа – обустройство берега напротив Адмиралтейства. Для получения звания архитектора ему требовалось предоставить собственный проект».

Он предложил построить над доками десять арок высотой 25 метров. По этим аркам должна была пройти новая набережная. Берег Невы Росси предложил украсить тремя ростральными колоннами из разноцветного мрамора. Одна в честь строительства Адмиралтейства, вторая в честь Александра I, третья – победы русского флота во время правления Екатерины II. Проект сочли слишком масштабным, а строения загородили бы Дворцовую набережную. Так проект остался лишь проектом.

Он не только строил – он перестраивал, создавал новые пространства, он формировал город. Лучше всего о нем сказал, конечно, Пушкин: «Петра творенье, люблю твой строгий, стройный вид…» – это как раз о Росси. Михайловский дворец, дворец на Елагином острове, спроектировал 11 улиц, 12 площадей. Тот же Александринский театр невозможно представить в отрыве от Театральной улицы – ныне улицы Росси.

НАТАЛИЯ БАНДУРИНА, корреспондент:
«Давайте так, если вдруг вы не задумывались об этом раньше, в этом нет ничего зазорного, потому что есть такое свойство – привыкать даже к этому величию. Шедевры нам кажутся обыденностью – классический Петербург. Теперь вдумайтесь. Исторический факт. Ложа 14 в том самом Александринском театре была пожизненно закреплена за Росси. В конце жизни. Ему в прямом смысле не на что было купить еду. Он принимает решение продать место. Снова скандал. Потом он заразится холерой, на борьбу с которой жертвовал деньги. И в этом была огромная трагедия гения».

Памятника в Петербурге Карлу Ивановичу нет. Есть бюст, в Александровском саду он в числе прочих архитекторов, но это все неважно. Вот эта улица – с идеальными пропорциями, прямая, как его характер, идеальная с точки зрения ее расположения – и есть самый главный ему памятник. Да что там – это весь Петербург, который мы знаем, которым гордимся, город который создал итальянец с русской душой.