ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:
«Важнейшая дата в истории нашего города: на этой неделе мы отметили 130 лет со дня образования великого Русского музея.

Русский музей – это самое большое собрание русского искусства в мире. И музей отметил юбилейную дату масштабными выставками и новыми грандиозными проектами. Без Русского музея нельзя понять ни нас, ни почему мы живём в такой стране. Это не просто хранилище русского искусства. Это место, где мы можем найти ответ на вопрос: Россия – что это за страна? И почему мы, живущие в этой стране, именно такие, какие есть? Отправляемся туда, на площадь Искусств, и ищем ответы на эти вопросы. Антон Цуман продолжит тему».

АНТОН ЦУМАН, корреспондент:
«»Именной высочайший указ. Об учреждении особого установления под названием Русского музея Императора Александра III и о предоставлении для сей цели Михайловского Дворца со всеми принадлежащему к нему флигелями, службами и садом», – именно с такой короткой официальной фразы 130 лет назад и началась история Государственного Русского музея».

Первым, говоря языком тех лет, августейшим управляющим стал великий князь Георгий Михайлович Романов. Именно он на протяжении 22 лет и закладывал основу коллекции, рассказывает сегодняшний, уже 15-й директор Русского музея Алла Манилова. Но уже тогда, за три года до открытия, в 1898 году, знали – Русский музей станет музеем мирового уровня.

Только сегодня счёт уже идёт не сотни и тысячи, а на миллионы. Только в прошлом году через его залы прошли три с половиной миллиона посетителей. И секрет такой популярности понять несложно. Ведь множество образов, представленных в этих залах, мы знаем буквально со школьной скамьи. Как картинки из учебников истории. Которые тут же оживают в памяти и воображении. Вот войска Суворова с картины Сурикова лихо штурмуют горные перевалы. Или репинские бурлаки, тянущие баржу. Где так и слышится разносящееся над Волгой: «Э-эй, ухнем…». Или морские приключения былинного Садко. Один из образов, вдохновивших создание одноименной оперы.

Лишь за последние годы в залах Русского музея состоялись три масштабные выставки, где были представлены весь Суриков, весь Брюллов и весь Васнецов. Но всё, что мы видим в залах, лишь верхушка огромного айсберга музейных фондов. Которые открывают тайны не только самого музея, но и здания, в котором он располагается.

До открытия музея здесь располагались фрейлинские коридоры, рассказывает старший научный сотрудник Елена Столбова. Хранитель одного из фондов. А конкретно — масляной живописи 18 — начала 19 века. И если развесить все эти картины по современным выставочным нормам и правилам – целого Михайловского дворца окажется мало.

И каждому лицу своё место и своя строчка в специальной описи. Именно здесь в этих помещениях и проходит основная часть музейной работы. Подобрать материал для тематических выставок. Осмотреть картину, вернувшуюся из экспозиции в другом городе. Или просто дать ей короткий отдых в максимально подходящих условиях, хотя в музейной работе такого понятия нет.

Вот один из таких примеров. Эта картина неизвестного художника оказалась в фондах музея в 30-х годах. Её такой и принесли, сложенную в несколько раз, с неразличимыми лицами. Выставлять её в залах нельзя. Так что для неё нахождение в фондах – режим ожидания момента, когда ей займутся реставраторы.

Мастерская реставрации масляной живописи. Специалисты-художники точными мазками тонируют утраченные фрагменты. Но это завершающий этап. Самая первая и главная задача – укрепить краску. Делается это при помощи специально подобранного вещества. В Русском музее это осетровый клей.

Процесс происходит так:  картина переворачивается холстом вниз, и затем на полотно аккуратно наносится осетровый клей, который, проникая внутрь заполняет все щели и крепко связывает холст с красочным слоем. Остаётся положить сверху тончайшую папиросную бумагу и прогладить специальным реставрационным утюгом.

Здесь, в закулисье Русского музея, расхожую фразу «сохранить для истории» понимают не иначе как буквально. Ведь если посмотреть на музейные коллекции чуть более пристально, можно сразу убедиться в том, что её предметы сами по себе живая история.

7, 8, 9 веков эти лики взирали на прихожан первых русских православных церквей. Перед этими глазами проходили важнейшие исторические события, и монгольское нашествие времён феодальной раздробленности Руси до объединения русских земель после Куликовской битвы. Когда взошла звезда знаменитого иконописца Андрея Рублёва. Часто иконы называют «чёрными досками». Из-за того что лак, которыми их покрывали, со временем темнел. В этой реставрационной мастерской иконам бережно, специальным остро заточенным инструментом придают первозданный вид. Как здесь говорят, раскрывают, в буквальном смысле путешествуя сквозь эпохи.

Заведующая отделом реставрации древнерусской живописи Елена Азарнина рассказывает, в год через руки реставраторов мастерской проходит всего 64 иконы. А раскрывать одну икону несколько поколений мастеров могут не один год.

И это следы исторического события, когда во время реквизиции церковных ценностей первых лет советской власти золотые и серебряные оклады с икон срывали как драгоценный лом. Но часть таких произведений искусства сохранилась в специально фонде Русского музея под названием «Бронекладовая».

Это одно из самых закрытых помещений Михайловского дворца, где за тяжёлой сейфовой дверью хранятся бесценные древние ювелирные украшения. Иллюстрация моды, политики и торговли тех лет.

А эта золотая диадема из обнаруженного в 70-х киевского клада хранит на себе следы пожара, учинённого войсками Хана Батыя в 1240 году, когда один из крупнейших русских городов того времени был взят штурмом и сожжён.

И это одно из свойств Русского музея – раскрывать тайны. Например, одна из самых загадочных картин музея – «Лунная ночь на Днепре» Архипа Куинджи. Вопрос, который задаёт себе каждый прошедший мимо неё посетитель – как художнику удалось так ярко изобразить темноту.

На самом деле, секрет в специальных битумных красках, которые применил Куинджи для передачи всех оттенков чёрного. И раскрыли эту тайну в отделе технологических исследований, где с помощью, например, инфракрасного излучения можно заглянуть внутрь портрета Анны Ахматовой. И буквально проследить за кистью художника Натана Альтмана.

А можно поместить под окуляр мощного микроскопа фрагмент складня 16 века. И по мельчайшим, но читаемым буквам понять: подковавший блоху лесковский левша мог вполне существовать в реальности. За полвека работы в этой комнате делались и громкие находки, когда, например, под «Колхозницами» Петрова-Водкина вдруг обнаружился портрет Пушкина.

Но основная задача отдела – правильно определить фронт работ реставраторам.

Но Русский музей – это не только предметы изобразительного искусства. А ещё и то, что мы, проходя по его залам, можем и не заметить. Такие утилитарные вещи, как предметы мебели, здесь восстанавливают как картины. Медленно, вдумчиво. Кистью и акварелью.

Мастерская реставрации фанерованной мебели. Не мебели из фанеры, а мебели, где фанерой – то есть тончайшими пластинками итальянского тополя и карельской берёзы – отделывали каркас из прочной древесины. Как эта консоль, созданная русскими мастерами-мебельщиками по проекту Карла Росси. Специально для дворцовой обстановки. Да, прогулка по залам и мастерским Русского музея – это всегда путешествие пешком сквозь века и эпохи. Зал за залом. Выставка за выставкой. Где картины, скульптуры, иконы и предметы декоративно-прикладного искусства – как строчки в летописи великой страны, которую любой посетитель может прочитать как открытую книгу. Так что Русский музей в самом прямом смысле – история в картинах. И ещё одно доказательство истины: какова наша история – таковы и картины об этой истории.