ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:
«А теперь поговорим о тех, кому во время блокады было тяжелее всего. И это дети. Когда замкнулось блокадное кольцо, в Ленинграде оставалось, помимо взрослого населения, 400 тысяч детей: от младенцев до подростков. Учиться в условиях блокадной зимы было настоящим подвигом. По воспоминаниям, учителя и ученики сами добывали топливо, возили на санках воду, следили за чистотой в школах. В них, кстати, стало необычайно тихо. Дети перестали бегать и шуметь на переменах, их бледные и изможденные лица свидетельствовали о тяжких страданиях. Урок продолжался 20-25 минут – больше не выдерживали ни учителя, ни школьники. Записей не вели, так как в неотапливаемых классах замерзали все чернила. А в детских садах собирали группы. И для многих детей сохранившаяся система детских садов в блокадном городе позволила им физически выжить. Там кормили. Там согревали.

Это самые несовместимые понятия – дети и блокада. Дети и война. Дети и голод. Но в блокадном Ленинграде, в этом аду они соединились. Наталья Медведева расскажет подробнее».

Когда блокадное кольцо замкнулось, в Ленинграде остались 400 тысяч детей. Половина из них дошкольного возраста.

В детском саду на улице Седова Владимир Турбин жил почти всю блокаду. Ему было два года. С тех пор здесь мало что изменилось. В музыкальном зале всё тот же рояль. Владимир Владимирович вспоминает, как 81 год назад он выступал здесь перед солдатами.

Первая блокадная зима. Дети сиротеют. Садики переходят на круглосуточный режим работы. Мальчики и девочки жили здесь месяцами. Это уже не детский сад. Это детский дом.

Из воспоминаний Ханы Александровны Гершенок, заведующей детским садом №49 Выборгского района Ленинграда.
«Ночью весь коридор ревел, кричал: «Где моя мама? Я хочу к маме!» А мы бегали от одного ребёнка к другому, чтобы успокоить, приласкать… Кого-то покачать на руках, кого-то отвести до горшка, потом до постели, иначе он упадёт где попало… Несколько раз нам удавалось успокоить детей. Но прозвучит опять плачущий зов: «Мама», и всё начинается снова…»

В первую блокадную зиму работали 300 детских садов. В них принимали детей мобилизованных. И тех, кто находился на казарменном положении. Для ребенка попасть в детский сад означало выжить. Воспитатели жертвовали собой, недоедали. Последний хлеб отдавали детям.

Еще до блокады детей пытались эвакуировать в безопасные южные районы Ленобласти, где много детских лагерей. Но туда уже подходили немцы. Детей везли навстречу врагу.

Выживших вернули в город. И блокадное кольцо замкнулось. Так в Ленинграде остался Александр Траугот. Выдающемуся художнику, наследнику династии живописцев было 10 лет. Всю блокаду он рисовал. В его иллюстрациях нет ни самолетов, ни танков, ни взрывов. Его сюжеты про людей.

Александр Георгиеич вспоминает, как мобилизовали отца. Как за две недели опустела, вымерла вся коммунальная квартира. Как по звуку он научился отличать наши самолеты от немецких. Как взрослые и дети помогали друг другу.

В блокаду дети почти не смеялись. Совсем разучились улыбаться. Они знали, как выглядит смерть.

Из воспоминаний Ольги Николаевны Гречиной, воспитателя детского сада №43З Дзержинского района Ленинграда.
«11 мая 1943 года. Дети сегодня нашли во дворе какую-то ямку и стали её раскапывать, приговаривая…
Лида: «Там мой Вовочка!»
Руфа: «И моя Лиленька, и бабушка… Давайте рыть дальше. Мы их достанем! Я шепну бабушке что-то на ушко, и она проснётся»

Единственный путь, по которому можно было вывезти детей, – Ладожское озеро. Вот еще одна Баржа движется на Большую Землю. Ее замечают фашистские летчики. Небо разрывает гул снарядов. Судно медленно идет на дно. А вместе с ним – все, кто был на борту. Никого из детей –хозяев этих кукол, мишек и погремушек не осталось в живых.

Идти за руку с воспитателем, у которого через плечо сумка с противогазом и медикаментами. Ночевать в бомбоубежищах. Под свист снарядов и бомб. Не бояться, если остался без взрослых. Этому учила блокада.

Единственный роддом, который работал в блокаду, – на улице Петра Лаврова, сейчас – Фурштатской. Только за 42-й год здесь приняли почти тысячу родов. Выжили не все дети.

В то время жизнь и смерть шли рядом. Когда сомкнулась блокадное кольцо, Михаилу Исаевичу, искусствоведу, члену Совета по сохранению культурного наследия, было семь лет. Рассказывает, тогда он не понимал всеобщего горя. Воспринимал голод, холод и смерть как норму. Самую трудную блокадную зиму он провел в квартире на Петроградской стороне. Почти всё время сидел дома. И рисовал всё, что видел из окна. Его, семилетнего мальчишку, увлекало происходящее. Навсегда запомнил, как вместе с мамой ехал по Дороге жизни.

Взрослые старались дать каждому ребенку шанс на детство. Защищали, учили, воспитывали. Но смерть всегда была рядом.

9 мая 1942 года. Убиты 12 детей, 10 ранены. Этот момент попал в кадр фронтовому оператору Владимиру Страдину.

Дети в блокадном Ленинграде выживали благодаря взрослым, а взрослые держались ради детей. Это своими глазами видел Владимир Владимирович. И это знают современные дети. Спустя 81 год. Когда город погружался в холод, голод и тьму, дети жили вопреки всему. Они навсегда запомнили этот ад, даже если тогда его не осознавали. Каждый блокадный ребенок совершил подвиг. Дети держались за жизнь, когда вокруг рушился мир. В городе, где детству не было места.