Водолазы ищут клады — и не только! А какие ещё задачи они решают? И какой он — подводный мир Петербурга? Репортаж Полины Ганичевой.

ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:

«Полетели дальше. Разведывательно-водолазная команда при поддержке Русского географического общества нашла на дне Финского залива рядом с островом Мощный транспортное судно «Выборг». Оно было затоплено в начале Великой Отечественной войны. Исследования проходили в рамках экспедиции «Голоса погибших кораблей». В июле 1941 года корабль «Выборг» вышел из Ленинграда в Таллин и был атакован у острова Вайндло. Чтобы уйти от атаки, теплоход развил предельную скорость и повернул на обратный курс — к Ленинграду. Торпеды прошли мимо. Но чуть позже другая финская подводная лодка «Весикко» выпустила по теплоходу две торпеды с близкого расстояния. И они достигли цели. Экипаж в составе 45 человек под командованием капитана Ильи Гаврилова покинул судно на шлюпках. Позже вовсе они были спасены советскими сторожевыми катерами. Это лишь один из эпизодов войны на Балтике.

И вы только что видели эти уникальные кадры, которые были сделаны нашими водолазами под водой. Давайте продолжим эту тему. И посмотрим, чем ещё занимаются водолазы. В песенке про Комарово поётся, что водолазы ищут клады. Да, такое тоже случается.

Но в основном наши водолазы заняты другими, более приземлёнными промышленными или спасательными операциями и задачами. Давайте посмотрим, как это происходит. И расширим эту тему ещё больше: а какой он вообще — подводный мир Петербурга? Ведь мы же город на Неве. И город на берегу моря. Поэтому тема очень актуальная и интересная. Итак, подводный мир Петербурга. Репортаж Полины Ганичевой».

ПОЛИНА ГАНИЧЕВА, корреспондент:

«Петербург отсюда: с набережной или тротуара и Петербург с воды — два разных города. Это аксиома. Но есть ещё одна важная, как говорим мы, журналисты, точка съёмки. Из-под воды… А что там, на глубине десятков и сотен футов под Петербургом?»

Законы физики против этого кадра. В объективе — подводная сварка. Глаза водолаза — это его руки. А руки — команда, которая осталась на суше и оттуда, из мобильной станции, управляет сварочным аппаратом.

Здесь, как и на суше, на сварку без защиты смотреть нельзя. На этом сходства заканчиваются. Вода — это сверхагрессивная среда.

АЛЕКСЕЙ ЛЕВЧЕНКО, доцент кафедры лазерных и сварочных технологий Санкт-петербургского политехнического университета Петра Великого:

«Температура плавления металла под водой такая же, как на воздухе — 1 500 градусов. Представляете, что происходит с водой? Она просто взрывается паром! И разрушает свойства сварного соединения».

Проблему решает особый состав сварочной проволоки. Под водой она буквально сама себя защищает от разрушения. Уникальная разработка Политехнического университета.

Мы на учениях команды промышленных водолазов. В профессии остаются только спокойные. Такая традиция. В первую в истории школу водолазного дела в Кронштадте  в конце 19 века принимали только эмоционально устойчивых моряков до 26-ти, с длинной крепкой шеей. И самое главное: не пьющих. Кстати, погружались тогда в таких же костюмах. В народе — трёхболтовка. По числу болтов для герметизации. Их до сих пор используют  для новичков. Общий вес этого — 76 кг.

Общий вес костюма — 76 килограммов. По традиции, внутрь бросаем ещё 8 грамм — монетку.

Видимость минимальная. А если бы я училась на промышленного водолаза — мне бы ещё завязали глаза. Под водой нужно уметь ориентироваться и выполнять работу на ощупь.

2 часа под водой приравниваются к полноценному рабочему дню на суше. Эта стихия забирает силы. У водолаза Николая Румянцева есть традиция: из нового для него водоёма перед сложной работой он выпивает стакан воды. Чтобы она его «приняла». А каждый спуск — как полёт в космос.

НИКОЛАЙ РУМЯНЦЕВ, руководитель проектов водолазной компании:

«Когда в воде продуваешься (то есть в нейтральную плавучесть переходишь), ты ощущаешь себя как в невесомости. В толще воды ты просто замираешь, примерно на одном уровне остаёшься. Над тобой глубина и под тобой глубина. Знаете, слова Юрия Гагарина, что «Водолаз — это единственная профессия, которую я уважаю»».

В водоемах Ленобласти даже опытные зарубежные дайверы на первый спуск отправляются с  инструктором. Холодно, почти ничего не видно, илистое дно — в общем, не Египет! С этой водой можно только на «вы».

— Сохранилась даже часть рациона питания. В этой банке в спиртовом растворе находится репа, которую 300 лет назад не доели.

А вот эта же репа пару лет назад. На дне Финского залива. На затонувшем контрабандистском судне «Архангел Рафаил» 1693 года постройки. Оно принадлежало голландскому купцу и в 20-х годах 18 века года вышло из Петербурга. По декларации — с небольшим грузом. Но после крушения оказалось: на борту почти 150 тонн товара. Так музею истории Кронштадта досталась уцелевшая провизия, Псалтырь и даже костюмы моряков петровского времени.

Судно раздавило льдами. Пассажиры спаслись, а тюки с товаром бросили на борту. И весь этот уникальный для историков груз 300 лет бережно хранила вода.

ЕВГЕНИЙ ВАВИЛОВ, сотрудник музея истории Кронштадта:

«У нас стабильная температура в заливе. Холодная. Да, конечно, петербуржцы иногда купаются, но это первые 1,5-2 метра — прогретый слой. А ниже, на глубине более 12 метров, как правило, 4 — 6 градусов. Круглогодично. И, конечно же, залив мелководен. Много донных отложений, которые являются естественным консервантом. То есть эти отложения закрывают как покрывалом все эти предметы».

Главное правило подводных археологов — не поднимать то, что не можешь сохранить. Поэтому часть важных исторических свидетельств по-прежнему под водой. Вот, что осталось  от судна на дне Финского залива. И он продолжает бережно хранить его для потомков.

Студенты и преподаватели СПбГУ в болотных сапогах что-то внимательно ищут в пруду Ботанического сада. Даже камера не замечает главных героев этой операции — обыкновенных тритонов. Но как и когда эти нежные и чувствительные к любым загрязнениям амфибии переехали на ПМЖ в центр мегаполиса, никто не знает.

ПАВЕЛ СКУЧАС, профессор, исполняющий обязанности заведующего кафедрой зоологии позвоночных биологического факультета СПбГУ:

«Они могли быть здесь изначально. Может быть, с петровских времён. Здесь были влажные места с лужами. Может, они здесь и размножались. А потом, когда выкопали пруд в 19 веке, они сюда пришли. Может быть, их завезли сюда какие-нибудь биологи. У них такая влажная кожа, любое загрязнение, любое воздействие их убивает. Поэтому обнаружить здесь популяцию, которая живёт здесь десятилетиями, — это было биологическое чудо».

Сейчас просто плановая очистка пруда, дальше грядет реконструкция Ботанического сада. Для всего этого нужно разрешение коренных жителей. Возможно, и правда потомков тритонов петровского времени.

И на каждой глубине свои жители, их правила и тайны. И никогда вода не раскроет всех своих секретов. Но вот в чём главная разница: когда смотришь на Петербург с воды — замечаешь масштаб. Нависающие здания, плывущие набережные, сила стихии. Когда смотришь из-под воды — понимаешь, что всё это только верхушка Айсберга.