Андрей Кудрявцев, хранитель курантов Петропавловского собора:

Я вот как-то чувствую время. Даже вот был случай лет 15 назад, когда уехал больше чем за 100 километров от города, и возникает вдруг внутренняя потребность позвонить сюда и узнать, что происходит с часами, Оказывается, они прозвонили, после этого сломались.
С механизмами всю жизнь работаю. Для того, чтобы работать с часами точными, нужно быть очень спокойным и терпеливым, ну и дотошным. Первым делом, конечно, когда сюда приходишь — слушаешь, потому что любая неисправность сразу себя покажет звуком сначала. Если какая-то нотка пропала, значит либо порвался тросик, либо что-то сломалось. Много причин: перепад температур, даже вот входной люк откроешь, и часы могут уже начинать как-то изменять свой ход.
Когда сюда прибегаешь с пульсом 120, садишься вот на скамеечку перед маятником, в течение минуты медитируешь на маятник, через минуту будет такой же пульс — 60 ударов. Он очень здорово успокаивает.
Часы — это просто механизм со стрелками, а как только на часах появляется какой-то звук — это значит уже часы-куранты. По периметру барабана 120 рядов нотных дыр, каждый ряд — это один музыкальный такт. В течение 3,5 минут делает один оборот барабан, исполняются вот эти 120 тактов мелодии. Можно сказать, что это такой механический компьютер середины XVIII века. Фантастика.
Это живые часы. Они даже чувствуют всех людей, которые здесь бывают, в этом помещении, чувствуют их ауру, и если им что-то не понравится, начинают капризничать порой.
Я родился и вырос в Санкт-Петербурге. Даже вот в течение дня пятый раз, если это необходимо, поднимаюсь наверх. Ноги уже еле идут, а всё равно хочется идти наверх, чтобы взглянуть вот на эту бесконечную красоту. Гордость испытываю за то, что работают здесь и ответственность, потому что надо, чтобы главные часы города работали.