Какие частицы истории города находили в мусорных баках и пунктах приема металлолома? И как разобраться, где проходит грань между ненужным мусором или культурным наследием? Репортаж Антона Цумана.

ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:

«И продолжим тему культуры, поговорим о том, как бездумно и равнодушно мы не сохраняем, а теряем её. Наш следующий репортаж мы так и назвали — выброшенное наследие! Дело в том, что почти в те же самые дни, когда город готовился к проведению Культурного форума, на помойке, внимание, «Ленфильма» случайные прохожие нашли уникальные документы, раскрывающие тайны творчества и создания лучших шедевров советского кинематографа. Они в буквальном смысле были выброшены на помойку во дворе киностудии. Среди документов, например, рукопись партитуры композитора Дашкевича к знаменитому фильму Шерлок Холмс и доктор Ватсон. Представляете! Такие уникальные документы — и на помойке! И это только то, что удалось обнаружить случайным прохожим. А сколько мы уже потеряли и потеряли безвозвратно? Чему нас должен научить этот случай на дворе Ленфильма? Антон Цуман продолжит тему».

Со шкафа обычной петербургской квартиры Анна Стрелец достаёт множество папок, листов и бланков. Там, на шкафу, сушились промокшие документы «Ленфильма», которые она и её сын Слава нашли у мусорных баков возле стен легендарной киностудии на прогулке по Петроградской стороне.

Вот такими сваленными в кучу у стены, под дождём их и обнаружили. И даже несколько дней после начавшейся шумихи в соцсетях на том месте можно было обнаружить нотные листы и бланки с пометкой «цех звукозаписи». Вот одна из видеозаписей от очевидца с комментарием о том, что находилось в одной из папок.

Да, те самые ноты, по которым играл оркестр при записи музыки композитора Дашкевича к легендарному фильму про легендарного сыщика. А Слава вместе с мамой Анной спасли из-под дождя партитуру к киноэпопее «Блокада», с музыкой Вениамина Баснера.

Помимо множества нот есть и не менее любопытные документы. Например, небольшое письмо на бланке голливудской звукозаписывающей компании с просьбой устроить встречу её директора с композиторами «Ленфильма». Или то, что может буквально раскрыть тайны съёмок нашего любимого кино.

Известно, что музыку к фильму «Полосатый рейс» писал композитор Вениамин Баснер. А вот часть деловой переписки, из которой можно понять, что изначально её должен был писать композитор Абрам Лабковский. Вот он жалуется в письме, что ему не дают работать. А вот уже письмо на официальном бланке с просьбой как можно скорее решить вопрос с расторжением договора с одним и заключения договора с другим.

А вот папка смет, из которых можно почерпнуть любопытный факт: для композитора независимо от регалий и известности действовала твёрдая ставка — 80 рублей за минуту произведения. Приличная сумма по тем временам. Геннадий Гладков, например, за час музыки к фильму «Собака на Сене» 1978 года заработал в ценах тех лет на жигули «Копейку» или однокомнатную кооперативную квартиру. И это лишь в той малой части папок, что успели вытащить из-под дождя. И можно лишь догадываться, какие тайны хранила та, большая часть, что осталась.

Директор «Ленфильма» Фёдор Щербаков ситуацию оперативно не прокомментировал, по официальной информации, он в отпуске. Но позже на киностудии отчитались о проверке, мол, выяснили, что эти документы — из разряда служебных, хранить их должны были всего 10 лет. И то, что они дожили до сегодняшнего дня с 70-х годов — вообще чудо. Да, тогда это были обычные рабочие документы цеха и бухгалтерии. Но прошедшие полвека, по мнению экспертов, превратили их в ценные свидетельства золотого века советского кино.

А вот другая история, с другим документом, который всего полгода назад оказался в фондах музея обороны и блокады Ленинграда. Стопка тетрадей с пометкой «1942-й» — самый тяжёлый блокадный год. Дневник парторга завода «Севкабель» Алексея Васильевича Глотова.

Эти записи в начале 90-х на краю мусорного бака в окрестностях Омской улицы нашёл пожелавший остаться неизвестным дворник. 30 лет хранил у себя, в этом году отдал в музей. И если бы не этот неравнодушный человек, уникальные блокадные свидетельства, например о том, как завод получал заказ на знаменитый кабель, проложенный по дну Ладожского озера, могли быть потеряны навсегда.

Так и получается, что вот так, по незнанию или неразумению, часть нашей истории рискует быть потерянной навсегда. И это касается не только рукописей. Залы Петербургского Центра культурного наследия имени академика Бориса Пиотровкого, отца нынешнего директора Эрмитажа. Многие представленные здесь подлинные архитектурные детали петербургских домов были буквально спасены со свалок и пунктов приёма металлолома.

Куратор экспозиции «История движения в защиту Петербурга» Елена Кононенко рассказывает — таких истории и сегодня случаются очень часто. Этот витраж ещё в начале нулевых стоял в окне дома на тележной улице. В 10-х годах управляющая компания установила вместо него стеклопакет. Витраж пропал и чудом был найден три года назад на одной из свалок Петроградской стороны. Вернуть его на прежнее место уже невозможно, но то, что он в будущем превратится в музейный экспонат, тоже можно считать спасением.

А эти ошибки повторяются вновь и вновь. Угол Херсонской и Перекупного переулка. Новый собственник помещения на первом этаже дома-памятника взял и выбил исторические рамы. Старые вывез на свалку, поставил новые. Да, не пластиковые — деревянные. Но, как говорят специалисты, и близко не те.

Для Валентины Манн эта история, можно сказать, личная. Уже 4 года, как она и её единомышленники основали проект «Двери с помоек», где в буквальном смысле дают новую жизнь и даже новый дом дверям, оконным рамам и другим элементам старого Петербурга, которые в один момент стали не нужны новым владельцам.

В этой мастерской столяр-реставратор Илья Головин восстанавливает исторический облик типичной квартирной двери начала 20 века. До состояния «как при установке». Для чего каждую дырочку от старого гвоздя приходится высверливать чтобы правильно заполнить утраты.

Казалось бы, обычная дверь, каких в Петербурге осталось ещё много. Но так дверь за дверью, окно за окном можно потерять очарование Петербурга прошедшей эпохи. Здесь этому не дают случиться.

Вот так бездумно в современном мире мы отторгаем от себя часть нашей истории. Причём сами того не осознавая. Но даже то, что сегодня кажется нам бесспорно ненужным хламом, может заиграть новыми красками. Судите сами.

Мастерская художника Игоря Иванова. Художника, работы которого есть, в том числе и в коллекции Русского музея. И создаёт он их в технике ресайклинг — то есть из отторгнутого, отвергнутого, выброшенного за ненадобностью.

Небо из старых компьютерных плат, закат из обломков компакт-дисков. Инопланетная скрижаль из отходов лазерной резки. Олицетворение, как, казалось бы, мусор становится произведением искусства. Философии, которой редко следуем в современном мире. Думать, что выбрасываем.

Да, часть документов Ленфильма приютит у себя Петербургская филармония. Часть пока останется у тех, кто их спас. И это всего лишь один случай. А сколько подобных частиц нашей истории мы уже утратили за многие годы, подсчёту не поддаётся. Эта история учит нас тому, как легко мы можем потерять наследие. А обрести его вновь будет сложно. А чаще и вовсе невозможно.