Каждый день они буквально работают со смертью. Что изучают в закрытых лабораториях? Репортаж Полины Ганичевой.
ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:
«И давайте продолжим тему исторических дат. И большинство из них так или иначе связаны с нашим городом. Вот ещё одна.
На этой неделе, 28 июня, был День образования экспертно-криминалистической службы в Российской Империи. Свою историю служба России ведет с 28 июня 1912 года, когда Государственным советом и Государственной Думой Российской Империи был одобрен Закон об учреждении кабинета научно-судебной экспертизы в Санкт-Петербурге. Длительное время полиция России заимствовала практику проведения различных экспертиз в Европе. Летом 1911 г. за границу выезжала большая группа судейских и полицейских работников. Они прослушали цикл лекций по технике расследования преступлений. Но с тех пор наша школа судебно-медицинской экспертизы считается одной из лучших в мире. А книга криминалиста Сергея Трегубова, написанная в 1912-м году «Научная техника расследования преступлений» – в кругу специалистов считается азбукой мировой криминалистики. Сейчас, конечно, уже другая техника, методики и оборудование. Но суть одна и та же. Узнать истину. Например, сейчас уже есть отдельный вид этих исследований. Называется он – молекулярно-генетическая экспертиза. В чем её суть? Если в руках эксперта оказывается носитель биоматериала (например, следы крови на одежде пострадавшего или преступника), то он может восстановить ДНК его владельца, в перспективе определить его пол, этнографическую принадлежность и даже цвет волос и глаз. Фантастика! Это судебно-медицинская экспертиза 21-го века. А как это реализуется на практике? Вот, например, тайна гибели Сергея Есенина. Почему она до сих пор остаётся тайной? Быть может, потому, что её просто нет? А как сейчас с помощью судебно-медицинской экспертизы удаётся найти правду? Или даже спасти чью-то жизнь? Специальный репортаж нашей программы из Северо-Западного судебно-экспертного центра СК РФ. Полина Ганичева расскажет подробнее».
ПОЛИНА ГАНИЧЕВА, корреспондент:
«Это детали, которые мы не замечаем. Или не хотим замечать. Ведь тема сложная – улики, вещдоки, свидетели преступлений. Об этом не принято говорить и лучше даже не думать. Возможно, именно поэтому мы почти ничего не знаем о людях, для которых эти детали – дело всей жизни. О людях, которые каждый день работают со смертью».
ЭКСПЕРТ-ГЕНЕТИК
Молекулярно-генетическая лаборатория Следственного комитета России в Петергофе. Этот свитер, возможно, главный и единственный свидетель преступления. Если на нём остались следы кого-то, кроме жертвы, Татьяне нужно их найти.
Включаем экспертный (криминалистический) свет. А вот и пятна на рукаве! Просто человеческий глаз на тёмной ткани их не заметит.
Чтобы провести экспертизу и расшифровать нужную часть ДНК, экспертам-генетикам достаточно всего шести клеток. Их просто несколько раз клонируют и «уплотняют» реактивами. Нашей нитки достаточно. Из неё уже выделили ДНК.
Добавляем каплю реакционной смеси, и уже можем сказать, какого пола хозяин ДНК. Вот Y-хромосома – значит мужчина. На один такой вещдок может уйти несколько дней и десятки экспертиз. Главная задача – исключить любую погрешность. Важно помнить: за каждой такой каплей – вина или невиновность живого человека.
– Например, здесь могут быть с одного свитера 5 разных пятен?
АНАСТАСИЯ ВАСЮТИНСКАЯ, эксперт-генетик Северо-Западного филиала судебно-экспертного центра СК РФ:
«Конечно. Это разные объекты. Мы их разделяем во времени и пространстве, чтобы не происходила контаминация. ДНК может присутствовать в каком-то количестве в воздухе, может оставаться на лице, на коже».
Если ДНК «повреждена»: если вещь обнаружили не сразу, нашли на месте пожара или на берегу озера – шансы всё равно есть. Главное – подобрать нужные реактивы. И к Андрею Овчинникову. На денатурацию и… электрофорез!
АНДРЕЙ ОВЧИННИКОВ, эксперт-генетик Северо-Западного филиала судебно-экспертного центра СК РФ:
«Фактически у нас там эти молекулы ДНК, они как хотят свёрнуты, полусвёрнуты, а денатурация им командует: «Смирно!». И они выстраиваются все вот так, ровненько».
Дальше эта «шеренга» проходит полосу препятствий. Все с разной скоростью – её на выходе и фиксирует анализатор, составляя тот самый уникальный код человека. Директор Северо-Западного филиала судебно-экспертного центра Ратмир Беспамятнов объясняет: ещё в 90-е о таких молекулярно-генетических исследованиях нельзя было даже мечтать. По крови могли определить её группу. Теперь – пол, состояние ДНК, совпадение с образцом подозреваемого. А в ближайшие годы этот список станет ещё шире.
РАТМИР БЕСПАМЯТНОВ, директор Северо-Западного филиала судебно-экспертного центра СК РФ, полковник юстиции:
«Появится возможность установления фенотипа (это цвет глаз, волос индивида), так называемого гаплотипа (это географический признак, по которому можно определять расу человека, из какого он региона) и психоэмоциональное состояние индивида (это установление регулярного факта употребления алкоголя и наркотиков)».
И для таких экспертиз нет срока давности: вещдок могут повторно проверить и через 20 лет, с появлением новой технологии. Так из ниточки свитера может появиться не только генетический — реальный портрет преступника.
ЭКСПЕРТИЗА В ИСТОРИИ
ПОЛИНА ГАНИЧЕВА, корреспондент:
«Номер 5 гостиницы «Англетер». 28 декабря 1925 года. В этот день, говоря языком следователей, здесь был обнаружен мёртвым Сергей Есенин. Вот тот самый номер, и вот, как его видит не медик и не следователь, а СМЭ. Итак, дано: на полу валяется канделябр, очевидно стоявший на тумбе, которую тоже нашли в номере перевёрнутой, высота потолков в этом номере – 3,5 метра, рост самого Сергея Есенина – 168 см. И главный вопрос: самоубийство или убийство?»
Пресса публиковала всё новые и новые версии убийства. Избиение, допрос и инсценировка суицида. Точку поставило заключение патологоанатома. Смерть от асфиксии. Удушения. А так называемые «следы побоев» – просто посмертные изменения. Дело раскрыто.
К таким громким делам СМЭ приходится возвращаться иногда спустя сотни лет. Евгений Мишин рассказывает, как на месте бывшей греческой церкви, где сейчас расположен КЗ «Октябрьский», в 60-е строители обнаружили гроб с забальзамированным телом предположительно известного мецената Бенардаки. За 92 года останки почти не изменились.
ЕВГЕНИЙ МИШИН, профессор, доктор медицинских наук, судебно-медицинский эксперт высшей квалификационной категории:
«А когда исследовали труп – видят: а средца-то нет! А у них подробная исследовательская часть: «Сердце отсутствует. Такое-то отделение, края отделения ровненькие». То есть свежий разрез на бальзамированном теле! На это они не обратили внимания!»
И решили, что сердце грека по происхождению хранится в Греции. Оказалось, уже неделю оно в колбе – в университете Мечникова. Специалисты изучили его, обнаружили признаки атеросклероза и превратили сердце в музейный экспонат. Впрочем, затем останки были перезахоронены, а историческая справедливость восстановлена.
ЕВГЕНИЙ МИШИН, профессор, доктор медицинских наук, судебно-медицинский эксперт высшей квалификационной категории:
«Когда столько видишь смертей… А за 50 лет – это достаточно… По-другому смотришь на жизнь и на её ценность».
ПАТОЛОГОАНАТОМ
ПОЛИНА ГАНИЧЕВА, корреспондент:
«Сегодня любой пациент может получить вот такой документ. Направление на — внимание — прижизненное патолого-анатомическое исследование. Кажется, оксюморон, а на деле обычная врачебная практика».
Если остальные врачи помогают пациентам, патологоанатом – врачам. Чтобы поставить точный диагноз, изучить опухоль, отличить здоровую ткань от злокачественной, часть биоматериала отправляют в патологоанатомическое отделение.
Биоматериал заливают парафином и нарезают на тончайшие полоски. Этот разрез перенесут на стекло, окрасят и отдадут патологоанатому Алексею Перемышленко. Когда его спрашивают, кем работает, говорит – «морфологом», чтобы не было лишних вопросов… Признаётся: по существу его работа не отличается от того, что делают другие медики…
АЛЕКСЕЙ ПЕРЕМЫШЛЕНКО, патологоанатом, заведующий патологоанатомическим отделением клинической больницы Святителя Луки:
«Та же операция, только пациент не жалуется».
Сразу поправляет: это шутка. Почти всё рабочее время он изучает стёкла. Каждое – это конкретный и срочный вопрос жизни и здоровья человека, на который может ответить только патологоанатом.
АЛЕКСЕЙ ПЕРЕМЫШЛЕНКО, патологоанатом, заведующий патологоанатомическим отделением клинической больницы Святителя Луки:
«Это маленький кусочек. И действительно нужно ответить на вопрос: да или нет. По этому кусочку. Например, если мы говорим об опухолевом процессе. Смысл работы патологоанатома – это помощь. Это помощь и диагностика. Серьёзная, точная и правильная».
Про специалистов, которые работают со смертью, часто шутят: это работа, в которой уже ничего нельзя испортить. Наверное, это такой защитный механизм: смеяться над своим страхом. На деле в закрытой лаборатории или в кабинете у специалиста, которого принято бояться, всё как раз наоборот: эти люди изучают смерть, чтобы сохранять жизни.
