Блокадный Ленинград. Знаменитое здание Джакомо Кваренги, которое фашисты мечтали первым стереть с лица земли, словно растворилось в пространстве.
СВЕТЛАНА ЦАУБУЛИНА, научный сотрудник музея «Смольный»
С самого начала войны принимаются меры по защите важнейших объектов города. Над аллеей, ведущей к Смольному, была натянута маскировочная сеть. Такая же маскировочная сеть была натянута и на Смольный. Только она крепилась под определённым углом в 45 градусов, чтобы скрыть П-образную форму строения. Со стороны Невы Смольный был выкрашен в цвет сада, а сам сад был перекопан, чтобы он не мог служить ориентиром для авиации.
Сквозь сетку и закрытые чёрной тканью окна наружу не проникало ни луча света. Но чтобы избежать даже малейшего отблеска, в актовом зале сняли старинные люстры, коридоры осветили синим светом, а кабинетные лампы накрыли чехлами. И всё же окончательным решением по защите руководства города был бункер. Гитлер ещё не у власти, но вся Европа, так и не решив в Первой Мировой войне проблемы миропорядка, готовилась к новому столкновению. Советский Союз не остался в стороне. И в 1932 году началась работа над проектом бункера под Смольным. Или точнее — секретным объектом, зашифрованным под наименованием «Павильон».
Кстати, для вождя Советского Союза бомбоубежище построили лишь в первую военную зиму. Опасавшийся быть отравленным, Сталин не боялся авианалётов. В отличие от главы Ленинграда. Жданов почти не покидал бункер, который превратился в командный пункт и вполне комфортабельное жилье. В случае экстренной ситуации полсотни человек могли продержаться здесь несколько суток. Среди них и был и сын второго руководителя осаждённого города.
СВЕТЛАНА ЦАУБУЛИНА, научный сотрудник музея «Смольный»
Это сын Алексея Александровича Кузнецова, и он сопровождает отца и по городу, и на фронт. Этим Кузнецов показывал, что если руководитель такого уровня оставляет в осаждённом блокадном Ленинграде своего сына, город не будет сдан.
Подземное жилище было настоящей цитаделью, и было оснащено всем необходимым: от средств медицинской помощи — до телефонной связи. И не только с Ленинградом, но и с Москвой. Сегодня, глядя на эбонитовые аппараты, трудно представить, чего стоило соединить осаждённый город с большой землей. Прокладывая по дну Ладожского озера бронированный кабель, один километр которого весит 8 тонн, водолазам приходилось работать по ночам, в шторм, под обстрелами.
Связь с миром у укрывавшихся в бункере поддерживалась и благодаря приёмнику. Для остальных ленинградцев, сдавших в первые дни войны радиоприборы, основным средством информации стал репродуктор. Но как бы ни отличалась жизнь в бомбоубежище под Смольным от жизни обычных горожан, и здесь, из чёрных тарелок раздавался стук метронома, звучавший как биение сердца блокадного Ленинграда.
