Трагические события начала 90-х годов 19 века – смерть матери, двух детей – заставили семейство Римских-Корсаковых съехать из несчастливой, по их мнению, квартиры на Большой Конюшенной. Новое пристанище композитор искал сам и нашёл – во дворовом флигеле на Загородном проспекте.
НИНА КОСТЕНКО, заведующая Мемориальным музеем-квартирой Н. А. Римского-Корсакова:
Окна смотрели на три стороны, много воздуха, это не двор-колодец. И вместе с тем отделено от самого Загородного проспекта.
Конечно, Николай Андреевич не ожидал, что в итоге окажется в самом эпицентре стройки, когда деревянные дома с садами и огородами стали вытесняться каменными громадами. Так, под стук топора проходили и знаменитые «корсаковские среды». Всевозможные «квартирники» в то время были модным веянием. И если у Менделеева больше говорили о живописи и науке, у Мережковского и Гиппиус о литературе, то в этой гостиной собирались послушать музыкальные новинки.
НИНА КОСТЕНКО, заведующая Мемориальным музеем-квартирой Н. А. Римского-Корсакова:
Удивительно, как здесь размещались 100 человек, а иногда и больше. Особенно, если это был Шаляпинский вечер.
К моменту переезда на Загородный проспект Римский-Корсаков находился в зените славы, и его дом всегда был полон всевозможных подношений. Некоторые из них обрели необычную вторую жизнь, например, ленты от лавровых венков и роскошных букетов, которыми дочь композитора Софья драпировала оконные и дверные проёмы. Но можно не сомневаться, Николай Андреевич был рад и более скромным подаркам. Например, серебряной ажурной сухарнице, полной белых цветов. Ей повезло найти место в столовой Римских-Корсаковых.
НИНА КОСТЕНКО, заведующая Мемориальным музеем-квартирой Н. А. Римского-Корсакова:
Собирались все вместе в 12 часов. Это было время общего семейного завтрака. А вот вставал Николай Андреевич очень рано. Делал это с лёгкостью, потому что это была привычка, усвоенная с юности. Он учился в Московском кадетском корпусе, а это значит – подъём в 5.30.
Насладившись двумя чашечками кофе в одиночестве, которое скрашивал лишь любимец семьи Рекс, Римский-Корсаков шёл в свой кабинет. Стоит заметить – для композитора неожиданный, он скорее подходил бы юристу или литератору. В кабинете автора «Садко» место роялю не нашлось, в отличие от второго письменного стола.
НИНА КОСТЕНКО, заведующая Мемориальным музеем-квартирой Н. А. Римского-Корсакова:
Стол Николая Андреевича, и рядом стол Надежды Николаевны. Эти столы были приобретены в самом начале творческого пути композитора. То есть за этим столом Николай Андреевич написал практически все свои сочинения.
Николай Андреевич был близорук, страдал астигматизмом. И если бы не супруга – талантливая пианистка, которая взяла на себя черновую работу по переписыванию нот и редакции сочинений, часть из них могла быть утеряна для нашей культуры. Так что этот флигель во дворе Загородного проспекта скрывал не только таинства музыки, но и любви, которая длилась 36 лет.
