Дети блокады – сегодня они сохраняют живую память о том страшном времени. Пронзительные сюжеты тяжёлого блокадного быта, мечты о хлебе, игрушки и очень много смерти вокруг. По прошествии десятилетий эти очень пожилые люди до мелочей восстанавливают картины невыносимой блокадной жизни. Героине нашего сюжета, Людмиле Александровне Милютиной – Люсе – едва исполнилось 5, когда началась война. Все 900 дней – вместе с мамой в Ленинграде. Слушаешь её воспоминания и думаешь – какой же цепкой может быть детская память. Так до сих пор пишется хроника ленинградской блокады, где каждое слово имеет значение.
Людмиле Милютиной 88 лет. Пережила войну, блокаду, голод. Она — сильный человек. Но и у неё есть свои слабости. Первая — это хлеб. Который никогда не бывает в доме лишним. Вторая — мягкие игрушки. Их так много, что даже приходится раздавать знакомым. Но меньше их от этого не становится. Говорит, в детстве не наигралась.
«Когда объявили войну, конечно, все, и взрослые, и дети, говорили: «Ну, это ненадолго! Всё будет хорошо!» Всё где-то там было это!» – рассказала блокадница Людмила Милютина.
Это довоенное фото. Здесь Люсе два с половиной года. Но впереди у неё не детские игры с мягкими игрушками. Её было шесть, когда замкнулось кольцо блокады. Они с мамой остались вдвоём, папа умер еще до войны.
«Мы с мамой никуда не уезжали. И всю войну, и всю блокаду, и до пенсии в Ленинграде я прожила всё время. Пока не пошла на пенсию. Поменяли квартиру, потому что в коммуналке мы все жили», – рассказала блокадница Людмила Милютина.
В начале блокады жили в переулке Каховского, дом 5, на Петроградской стороне. В самую холодную блокадную зиму, когда температура опускалась до минус 41 градуса, в доме случился пожар. Соседский мальчик пытался растопить печь. Тогда на помощь пришли посторонние взрослые, стали выносить мебель.
«Они, когда стали выносить, диван этот не проходил, пришлось шкаф отодвинуть, и когда отодвинули шкаф, за шкафом валялось полкусочка булки, помазанной маслом и вареньем. И я сразу же, детям даже рассказываю: «Господи, почему я так мало накидала туда этого хлеба, булки?». Это было… Пирожным назвать даже нельзя было — это была такая радость для меня!» – рассказала блокадница Людмила Милютина.
Дом сгорел, из пламени вынесли оттоманку и швейную машинку. Люсе с мамой пришлось скитаться по чужим комнатам. А в 43 году им выделили жилплощадь в доме на Петроградской стороне, на улице Подрезова. Дом 12, квартира 12.
«Это был 43 год. И я помню, что когда мы переезжали по Тучкову мосту, мне очень хорошо это всё запомнилось: в основном, все ехали в сторону Пискарёвки по Тучкову мосту. Саночками везли мёртвых, завернутые в простыни там, во что можно было. В скатерти, наверное. Потому что ни гробов, ни досок, ничего же не было», – рассказала блокадница Людмила Милютина.
Потом жили на маминой работе, в бухгалтерии фабрики на Карповке. Там всегда было тепло. Потому что производство. И пахло лаком, которым работники покрывали авиационные пропеллеры.
Детская память цепкая. Запомнила всё. Как мама учила читать по случайно найденному в шкафу букварю. Как ходила маленькая девочка в гастроном, посмотреть на другую жизнь. Купить конфет было не на что. А ещё восьмилетняя Люся помогала раненым в госпитале. Как могла…
«На углу площади Льва Толстого и Кировского проспекта мне казалось, что здесь на углу была школа. Ходила в 43 году. На втором этаже там была большущая комната, и много-много стояло кроватей. И там лежали раненые. Я там помогала, кому попить подносила. Во-первых, им приятно было, что я ребёнок. Для них, военных, раненых, это было очень здорово. Детей же мало у нас было. Многие же выехали. И помогала кому-то написать, кому-то прочитать», – рассказала блокадница Людмила Милютина.
Уже после войны, признаётся Людмила Милютина, было одно сильное желание.
«Вот кончится война, я куплю хлеб и целую буханку – за раз её всю съем».
После войны была интересная мирная жизнь, учёба в техникуме. И более 35 лет работы на заводе «Большевик». Замужество. Рождение сына. Но почему-то часто вспоминается один и тот же эпизод. Самое яркое из детских воспоминаний, когда постоянно хотелось есть. Хотя бы немного. Хотя бы кусочек. Ленинград. Блокада. Пять утра. Очередь за хлебом.
«Ну вот мы с мамой стояли. Купили хлеба. Идём домой. А раньше же дорожек не было — тропиночка. И валялось четыре кусочка: до сих пор перед глазами — в снегу вот так четыре кусочка этих хлеба. Я шла впереди, и я их съела, и я их маме не отдала даже. Вот такая была жадная. Но они у меня всё время перед глазами стоят — вот эти кусочки хлеба. Хлеб для меня… Я до сих пор не могу выбросить корку даже хлеба. Я крошу и хожу, кормлю птиц», – рассказала блокадница Людмила Милютина.
