Операция велась на открытом сердце. Такие новости не всегда попадают в медийное поле, хотя заслуживают этого. Квалификация наших врачей позволяет находить и устранять патологии, с которым коллеги из других регионов справиться могут далеко не всегда.

Беззвучно плача, маленькая Лера боится расставаться с трахеостомой. С пластиковой трубкой в горле девочка провела больше четырёх лет своей жизни.

«Вот здесь у нас стоит такая вот заглушечка, у нас закрыта сейчас стома, ребёнок на данный момент, беседуя с вами, дышит носиком и ртом. Для неё это было, конечно, непонятно, откуда поступает столько воздуха — и носик, и ротик, она была в недоумении, растерялась, откуда, что», — рассказала мама Леры Таксановой Наталья Таксанова.

Сильнее всего ребёнка поразил аромат роз. А ведь ещё несколько дней назад Лера не могла почувствовать даже запах своих любимых конфет.

С рождения девочка не могла дышать носом и ртом. Даже гулять у дома ходила со специальным аппаратом. С другими детьми почти не играла — трахеостома — открытые ворота для микробов и вирусов.

«Заросла гортань, просвет гортани зарос. Сложность данной операции в том, что просвета нет, мы должны сформировать просвет, поставив два рёбрышка — спереди, сзади, создать протектор, чтобы сформировались эти ребрышки», — сообщила лечащий врач Леры Таксановой Юлия Курьянова.

В педиатрический университет маленькая пациентка приехала с Сахалина. Специалисты, способные сделать такую операцию на гортани, объясняет Наталья, есть только в Москве и Санкт-Петербурге.

Операция для Леры, признают врачи, сложная, но всё же рядовая. Другая манипуляция потребовала от медиков недельной подготовки и долгих мозговых штурмов.

«У ребёнка имелось наследственное заболевание — синдром Рабсона—Менденхолла, которое заключается в тяжелой инсулинорезистентности — это состояние, когда организм не воспринимает собственный инсулин, таким образом, эти дети очень рано заболевают сахарным диабетом», — объяснил врач отоларинголог ФГБОУ ВО СПбГПМУ Минздрава России Вячеслав Верезгов.

В мире зафиксировано всего 50 случаев подобного заболевания. Но под скальпель малыш попал с другой бедой. Годовалый ребёнок задыхался из-за аденоидов.

«Большую роль играет анестезиолог, потому что важен расчёт всех препаратов — наркоз является достаточно стрессовым таким процессом для ребёнка, который так же вызывает выброс инсулина, изменение параметров глюкозы», — рассказал врач отоларинголог ФГБОУ ВО СПбГПМУ Минздрава России Вячеслав Верезгов.

Сейчас мальчик уже дома. На выписку готовится ещё один юный пациент Педиатрического университета.

Шов постепенно заживает, никаких опасений за здоровье ребёнка у врачей нет. Но в Петербург мальчика привезли в крайне опасном состоянии.

«Сформировался тромб, очень опасное образование, которое фиксировано к катетеру и могло в любой момент оторваться, что было бы фатальным для этого ребёнка. Поскольку ребёнок переносил септические состояния — этот тромб нагноился», — сообщил главный детский хирург Ленинградской области Андрей Иванов.

Катетер маленькому пациенту поставили после операции на кишечнике в Кирове. А вот удаление трёхсантиметрового тромба потребовало особой квалификации

Петербургские врачи способны не только проводить самые сложные операции, но и находить самые коварные патологии. Нередко в кардиологию привозят детей из соседних отделений.

«Мы выполняем комплексное обследование пациентов и зачастую находим и врождённые пороки сердца, опухоли сердца. Это возможности диагностики Педиатрического университета, современной диагностики», — подчеркнул руководитель кардиохирургической службы ФГБОУ ВО СПбГПМУ Минздрава России Андрей Нохрин

Это, объясняют медики, называется «мультидисциплинарный подход», командная работа. Когда в обследовании и лечении одного ребёнка принимают участие специалисты из разных областей.